Руны земли - Георг Киппер
Вернулся он с круглыми глазами, словно нашел кучу золота или встретил прямо на дороге йотуна. Оказалось, нашлось отличное место – прямо в пристройке к бане! Так не бывает – рядом банщицы, парилка и хорошая земляная крыша. Все заурчали, похватали вещи и загасили уже разгоревшийся костер. Бегом бросились вслед за Альгисом, пока поистине теплое место не заняли другие.
В маленькой сушилке было сухо, пахло вениками и травами. Бревенчатая стена, примыкающая к парилке, была почти теплой. Там, за ней, банщики уже разогревали воду, бросая железными щипцами в огромные деревянные чаны раскаленные камни.
Альвстейн, доселе ревниво относившийся к более младшему, но уже уважаемому Альгису, теперь растаял в благодарностях.
– Ну, ты не такой уж и лох, как я думал!
– По-моему, ты употребил неприятное слово… Лох? – повернулся спокойно к нему Альгис.
– Наши лесные братцы так зовут лосося, отметавшего свою молоку. Правда, Тойво? Вот Ивара, деда Инги, звали Лосось, идущий к истокам… Понятно, что такой лосось полон молоки и силы. Казалось, после своих приключений у Эйсюслы ты выдохся. Но теперь, когда у нас такое славное место, я в долгу – девочек нахожу я. А вот и они…
Где-то недалеко раздался женский смех, и Альвстейн вынырнул в темноту за дверь.
– У нас на берегу Ульв и Альвстейн главные охотники за девками, – посмеялся Оттар, растягивая веревку для просушки вещей. – Ульв покупает девчонок, пользуется пару-тройку месяцев и перепродает дальше в лес, всяким рудокопам, углежогам и охотникам. Альвстейн не отстает никогда, а уж на вечеринках и в прядильнях он первый охотник за юбками. Такие вот славные парни.
Инги, переодеваясь, стоял без портов, когда услышал тягучее с вендским произношением:
– Здравствуйте, мальчики, к вам можно?
В низкий проем, пригнувшись, вошли три девушки в некрашеных платьях. В слабом свете от небольшого светильника даже без украшений они показались всем первыми красавицами. Инги, запутавшись в портках, прыгал на одной ноге.
– Ой, не так быстро, мальчики, нам обещали вначале угощение, – захихикали они, теснясь у входа. Альвстейн подтолкнул их в спины.
– Прошу к столам, – широким взмахом руки Альгис расстелил на уже устроенном лежбище красивый платок, а Оттар выставил короб с сыром. Появились яблоки и орехи. Инги тем временем оделся и наблюдал, как давно ушедшие из дома Оттар с друзьями и тем более Альгис оживились в присутствии доступных девчонок. Хотнег и тот, почуяв родную речь, которой девки перебрасывались между собой, ожил, подсел поближе к ним и вот уже терся плечом с одной, подавая ей орешки. Тойво, еще не пришедший в себя после вечерней смены гребли, только блаженно улыбался, прислонившись к теплой стене. Эйнар пока помалкивал, задумчиво глядя на лица банщиц. Верно, искал сходство с Ингигерд или, как всегда, выжидал, зная, что умение петь его не подведет и смягчит сердце любой красавицы.
Одна уже точно благоволила к Оттару, хотя и сидела под рукой Альгиса, другая к Альвстейну, третьей было все равно с кем. Она только бодро щелкала орехи и снисходительно улыбалась, когда Аки и Хотнег, сидящие по бокам от нее, передавая друг другу яблоки и хлеб, пытались задеть ее пышную грудь. Та, что разговаривала с Оттаром, продолжала его о чем-то расспрашивать и позволяла руке Альгиса скользить от ее поясницы вверх к шее, и обратно к пояснице, и еще ниже. Вот и Офейг с Вигфусом, малолетки, а туда же, блестя глазами, пересели поближе к девчонкам.
Инги, улыбаясь, наблюдал за всем этим, но не забыл и товарища – подал кусок сыра и лепешки Тойво.
– Он что, больной? – спросила его та, что уже была оплетена руками Хотнега и Аки.
– Он, как и я, новичок в гребле и был на веслах в последнюю смену, – объяснил Инги свою заботу. – Мне самому было не пошевелиться днем.
– Бедняжка, ему надо размять плечи и спину… Мы, банщицы, это умеем, – гордо качнула головой девица. – Вода уже согрета, так что заходите к нам, поможем.
Она продолжала щелкать орехи, а руки Хотнега и Аки – блуждать по ее телу.
Хотнег вдруг задал ей вопрос: не родственники ли местные венды тем вендам, что живут у города Ререга, на южном берегу Восточного моря? Там берег покрыт бескрайними зарослями тростника, и люди моря зовут тех вендов рерингами, тростниковыми. Речь ее была похожа на речь отца Хотнега, а он из тех мест.
– Может, и родственники, только я не из них, – ответила девчонка. – Это мои родители оттуда.
Инги поперхнулся и уставился на нее совсем другими глазами. Как любитель саг о древних временах и прочих странных вещах, он попросил ее рассказать, как она здесь оказалась. Она из уважения к нему перешла на северный язык и начала рассказывать о своих предках.
Инги хотел расспросить о многом, но тут снаружи раздались крики и ругань. Банщики искали своих работниц. Девки затаились, но в дверях уже появилась косматая голова и на вендском языке заорала, чтобы эти блудливые твари, которых он чует и в темноте по их запаху, валили на работу. Под грозным криком девушки вскочили и со смехом бросились на выход.
– Стой, куда! – замахали руками дренги. Из-за дверей раздались неожиданно резкие и грубые голоса банщиц, лающихся с банщиками. Кто бы мог подумать, что эти милые девочки могут так ругаться! Альвстейн и Оттар тоже выскочили наружу. Альгис с разочарованным выражением на лице продолжал гладить воздух. Инги и Эйнар покатились со смеху. Тойво, пытаясь смеяться, лишь стонал, держась за ребра, смеялись и мальчишки Гримы. Эйнар изобразил руки Альгиса, гладящие спину банщицы и вдруг хватающие пустоту вместо ее задницы. Все опять покатились со смеху. Хотнег с подчеркнуто тупым выражением на лице разглядывал свои ладони, из которых только что выскользнула рассказчица.
– Отец говорил, не верь глазам своим, особенно с женщинами, но чтобы вот так… Вот она была, и где?
Снаружи вдруг послышалась мужская грызня. Парни выскочили в темноту. Там Альвстейн и Оттар попытались прорваться за девчонками внутрь бани, но были остановлены вендами-банщиками. Завязалась толкотня. Альвстейн уже держал за горло одного из вендов, но Альгис оттащил его. Тут Хотнег очень добрым и спокойным голосом растолковал банщикам, что все эти ребята хотят только погреться в бане, а девушки были у них в гостях по своей воле. Но девушек так грубо вызвали, что молодые
