Венецианские куртизанки - Мюриель Романа
– Замолчите, Маргарита! – приказала она.
Ее злило их хорошее настроение. Старший брат в опасности, а Марго позволяет себе веселиться и развлекать других!
Дверь комнаты сторожили изнутри вооруженные солдаты.
С нами ничего не может случиться.
Мария Стюарт боролась со скукой, занимаясь со своими фрейлинами вышиванием. У окна стоял, зажав ладонью больное ухо, Франциск, устремив взгляд куда-то за горизонт. Единственным источником света в комнате были угли в очаге, и он вряд ли мог что-то разглядеть в ночи.
Вдруг снизу донеслись какие-то звуки. Екатерина вздрогнула и случайно разбудила младшего сына, ребенок захныкал. Она отдала его гувернантке и подошла к лейтенанту, командовавшему солдатами.
– Что происходит?
– Мне это неизвестно, ваше величество.
– Так пойдите узнайте!
– Мадам, у меня приказ оставаться на посту до смерти или пока герцог де Гиз не отдаст другой приказ.
Загремели удары в дверь. Король в волнении оставил свой наблюдательный пост.
– Откройте герцогу де Гизу! – потребовал зычный голос.
– Легок на помине! – фыркнула Екатерина.
Страж отодвинул засов, вошел герцог де Гиз, за ним Брантом. Мария Стюарт и гувернантка отвели в сторону детей.
– Мадам, все они либо схвачены, либо убиты, кроме одного. Опасность миновала, – доложил герцог после обычных приветствий. – Арестован даже их предводитель, принц Конде!
– Слава Богу! – воскликнула Екатерина и перекрестилась. – Граф Монтгомери тоже у вас в руках?
Герцог и Брантом вместо ответа смущенно переглянулись.
– Как, принц Конде выступил против меня? – вскричал Франциск.
– Да, сир, поэтому теперь нужно проявить твердость и примерно покарать остальных, чтобы пресечь в зародыше всякое желание бунтовать.
– Что вы предлагаете? – спросил король.
– Доставить их в Париж и там судить, – ответил Гиз.
– Всех, кроме принца Конде, герцог! – вмешалась Екатерина Медичи.
– Наоборот, ваше величество. Увидев вашу безжалостность, другие поданные дважды подумают, прежде чем вам изменять.
Франциск скривился, сильная боль в ухе не давала ему сосредоточиться.
– Вот бы знать, как поступил бы мой отец…
Герцог де Гиз отмахнулся от этих его слов.
– Он, без сомнения, желал бы, чтобы вы прислушивались ко мне, сир.
– Вы правы, герцог. Принцу Конде нужно преподать урок.
После возвращения герцога Екатерину мучило дурное предчувствие.
– Вы упомянули о бегстве одного заговорщика и ни слова не сказали о Монтгомери, только не говорите мне, что…
– Мадам, он попросту одержимый, иначе не сбежал бы от меня, – промолвил Брантом, качая головой.
Екатерина почувствовала, что бледнеет. Ярость впилась ей в сердце волчьей пастью. По выражению лиц троих мужчин можно было понять, как их пугает ее гнев. Больше не могло идти речи о том, чтобы позволить Франциску расправиться с Конде, принц был нужен ей, чтобы отыскать Монтгомери.
– Вы должны пощадить Конде, сир, – заговорила она, – ибо если вы предадите принца крови суду, то этот поступок обернется против вас самого. В ваших и его жилах течет одна и та же кровь, кровь Людовика Святого. Народ не должен ни на мгновение усомниться в вашем божественном праве царствовать. Мы не Англия, это там монархи только и делают, что убивают друг друга.
– Помиловать его – значит подорвать престиж моей власти. Не вы ли, матушка, без умолку твердите мне о ее ценности?
Екатерина на мгновение закрыла глаза, чтобы успокоиться.
– Подумайте о том, что Конде сможет поведать нам о бегстве Монтгомери, Франциск.
– Мне нет особого дела до Монтгомери, мадам. Его час рано или поздно наступит, а пока я хочу произвести впечатление, показав свою несгибаемость!
Она твердо взяла молодого короля за руку и тихо произнесла тоном, не допускающим возражений:
– Доверьтесь мне, сын мой.
– Пусть будет так, – нехотя уступил матери монарх.
Королева-мать повернулась к герцогу де Гизу.
– Герцог, я желаю и повелеваю, чтобы все заговорщики были немедленно повешены на башнях замка, у всех на виду. Пускай принц Конде наблюдает из окна своего застенка, как палач готовит казнь.
Изабо
Войдя в камеру, Изабо испытала приступ тошноты. Она подобрала подол и привстала на цыпочки, чтобы не испачкать туфельки. Столь важный узник заслуживал, без сомнения, особого обращения, ей не хотелось думать о том, на что похожи остальные застенки.
Оказавшись вблизи замка Амбуаз, она увидела раскачивающихся на ветру повешенных, задрожала при мысли, что сейчас узнает среди них принца Конде, и стала расспрашивать встречных, что произошло. Новость о том, что он пленен, вызвала у нее облегчение. На счастье, он ничего не знал о роли, которую она сыграла в провале заговора. Королева-мать, взбешенная новым бегством Монтгомери, отправила свою фрейлину к августейшему пленнику, чтобы та заключила с ним тайный договор: его свобода в обмен на сведения о побеге графа.
Стоило принцу де Конде устремить на нее взгляд своих лазоревых глаз, как девушка поняла всю глубину его отчаяния.
– Изабо? Как я рад вас видеть! – вскричал он, вскакивая с шаткого табурета, потом обвел рукой свою темницу. – Простите несчастному, вынужденному принимать вас в таком месте, но сейчас это мое единственное жилище. – Он слабо улыбнулся. – Я плохо представляю, что меня ждет. Скорее всего, я отправлюсь на небеса, не так ли? Как и мои единомышленники, чьи не остывшие еще трупы висят на стенах замка?
Как он безутешен! У него отросла щетина. В их последнюю встречу ее кожа воспламенилась от прикосновения его губ, когда он начал осыпать поцелуями ее шею. В том месте у нее осталось розовое пятнышко, скрытое сейчас воротником-фрезой.
– В моей власти избавить вас от этой ужасной участи, – сказала она бесцветным голосом.
– Я весь в вашей власти, – откликнулся он, беря ее руку.
Ее заколотила дрожь, проникшая и в то потайное местечко, где он сумел открыть на расстоянии сокровенную дверцу. Поневоле она задалась вопросом, почувствует ли то же самое в объятиях Флоримона, когда в них упадет. Оставалось сожалеть, что она все так же невинна, как в венецианской спальне визиря. Посещение величественного замка принца, его садов с экзотическими плодами на ветках и с грядками новомодных овощей, появлявшихся только на столах королей, не разорвало ее помолвки с Флоримоном.
– Мне уже не увидеть следующего цветения васильков, – грустно пробормотал принц.
Мысль, что его ждет казнь, наполнила Изабо страхом. При ее чувствительности она не подходила для таких поручений.
