Погоня за генералом - Александр Александрович Тамоников
Энтин кивнул, давая понять, что понял Швайко, но отвечать не стал, хотя и засвербело в нем беспокойство — а ну как этого любопытного офицера хватятся раньше, чем они смогут вернуться и допросить его? Подойти же к Шубину и сказать ему, что Герась взял «языка», пока они осматривались в доме, он не мог, чтобы не вызвать подозрения у немцев. Пришлось положиться на случай и на удачу. А удача разведчикам сейчас была ой как необходима.
Немцы привели разведчиков к центральной хате, рядом с которой как раз и стоял один из грузовиков. Из дома вышел высокий тощий немец, который с трудом тащил на руках две большие, набитые чем-то тяжелым коробки.
— В этом доме расположился штабс-фельд-фебель Рютте, — доложил немец, который шел впереди и указывал дорогу. — Он ответит на все ваши вопросы, герр унтерфельд.
— В этом доме находится связь? — уточнил Шубин. — Мне нужно будет связаться со штабом дивизии.
— Да, — уверенно ответил солдат. — Рация также находится в этом доме.
— Хорошо, вы свободны, — кивком головы отпустил Глеб своих провожатых, и те, переговариваясь, пошли в сторону грузовиков.
— Эй, Герхард, не надорвался еще таскать документацию? Можем помочь, если угостишь выпивкой! — со смехом обратился один из автоматчиков к тщедушному немцу.
Тот что-то проворчал себе под нос на их шутливое предложение и, опустив коробки на дорогу возле грузовика, стал передавать их, одну за другой, второму немцу — невысокому и коренастому, который принимал коробки и складывал их внутри кузова. Как потом выяснилось, это был шофер.
— Видать, архив вывозят, — тихо заметил Энтин, подходя к Шубину поближе.
— Похоже на то, — согласился Глеб.
Он собрался войти в дом, но Энтин остановил его, взяв за рукав.
— Наш шустрый Герась, пока мы в хате осматривались, какого-то немчика в качестве «языка» раздобыл. Подробностей не знаю. Но говорит, что связал и на сеновал закинул нас дожидаться.
— Черт! — с досадой чертыхнулся Глеб. — Не вовремя эти двое появились, — посмотрел он на стоявших у грузовика автоматчиков. — Теперь придется идти до конца и отыграть спектакль до финальной сцены. Все, пока молчи, к нам идут, — быстро сказал он Энтину, который что-то хотел добавить.
К Шубину подошел тот самый немец, который таскал коробки с документами. Его лоб был мокрым от пота, верхние пуговицы мундира расстегнуты. По цвету формы и нашивкам на мундире Глеб определил, что немец носит звание роттенфюрера СС, то есть ефрейтора, а по бордовому цвету клапана на петлице — что немец, которого автоматчики назвали Герхардом, служит в подразделении, связанном с прокуратурой главного штаба.
— Что вы хотели? — с подозрением посмотрев на незнакомого ему офицера, спросил Герхард. — Если вам нужен штабс-фельдфебель Рютте, то его нет на месте, он выехал в штаб дивизии, который находится…
— Я знаю, что он находится в Детковцах. Мне тоже нужно попасть туда, — ответил Шубин. — Вы не можете меня подбросить?
— А вы кто? — все еще глядя настороженно, спросил роттенфюрер СС.
Глеб представился венгерским офицером и объяснил, почему ему нужно срочно связаться или со штабом 14-й добровольческой дивизии СС «Галичина», или хотя бы со штабом находившейся в Детковцах 368-й пехотной дивизии.
— Вообще-то я еду в Броды, а Детковцы находятся от нас юго-восточнее, — нахмурил светлые брови немчик. — Я не могу делать такой большой крюк, у меня в кузове важные документы.
— Вы боитесь нападения партизан, роттенфюрер? — усмехнулся Шубин.
— Нет, но у меня приказ… — начал было оправдываться ефрейтор, но Шубин прервал его.
— У меня важные сведения, которые я должен в срочном порядке доставить в штаб дивизии, и вы, как младший по званию, обязаны мне подчиниться. Так что сделаете крюк, как я вам приказываю, ничего с вами не случится. Не думаю, что вам установили точное время для доставки всех этих никому не нужных документов.
— Нет, точного времени никто не устанавливал, но…
— Вот и отлично, — снова оборвал его на полуслове Шубин. — Много вам еще загружать коробок? Мои солдаты могут вам помочь.
— Да, хотелось бы. Спасибо, — промямлил Герхард и пошел в дом.
Шубин повернулся к Энтину и Швайко.
— Ви пойдете помогать роттенфюрер, — кивнул он в сторону двери.
Втроем машину загрузили уже через десять минут.
— Кирпичи, что ли, в эти документы заворачивали, — тихо проворчал Энтин, проходя мимо Шубина к грузовику с последней тяжелой коробкой в руках.
— Послушайте, — подошел к Шубину ефрейтор, — я должен был отвезти в Броды одного офицера, лейтенанта, который… — он оглянулся, словно выискивая взглядом этого офицера, — который куда-то отлучился. Я не знаю куда, но…
— А раз не знаешь, то зачем тогда говоришь? — прервал его Глеб. — Что за офицер? Из СС?
— Нет, он из армейских. Мы привезли его из Радивилова. Ему нужно было что-то передать от командования штабс-фельдфебелю Рютте, но тот, как оказалось, утром рано уехал в…
— Штаб дивизии. Ты это уже говорил мне. И что ты мне предлагаешь? — нахмурился Шубин. — Бегать по всей деревне и искать этого твоего офицера? Ты ведь не собирался ехать в Детковцы. Как бы ты его туда доставил?
— Нет, герр унтерфебель, вы меня не поняли. Я должен был отвезти лейтенанта не в штаб 368-й дивизии, не в Детковцы, а в Броды. Письмо, которое он вез штабс-фельдфебелю Рютте, лейтенант должен был вручить по дороге в Броды. Вернее, лейтенанту надо было в Броды, но так как мы ехали через Малые Детковцы, ему и сказали передать…
— Какой вы, роттенфюрер, многословный. Я все уже понял. Сделаем так — садимся и едем. Если по дороге встретим вашего лейтенанта, возьмем и его с собой. А если нет, то… В общем, у меня нет времени вам втолковывать. Я уже сказал, что у меня важная информация и я должен ее доставить по назначению. Я сяду с шофером, а вы с моими солдатами садитесь в кузов, — безапелляционным тоном заявил Шубин и пошел к кабине.
Ефрейтор хотел было что-то возразить, но Глеб так посмотрел на него, что слова так и не были произнесены. Герхард несколько раз открыл и закрыл рот, словно ему было трудно дышать, но возражать не решился и полез в кузов.
Едва немец, сидевший за рулем, завел мотор, Шубин скомандовал ему:
— Разворачивайся и поезжай, куда я тебе укажу. Я уже договорился с роттенфюрером. Он не возражает, если мы поедем другой дорогой.
Шофер, по всей видимости, тоже не возражал и сделал, как ему велели. Это был молчаливый и угрюмый пожилой солдат, который, это было хорошо видно, устал и от войны, и от бесконечных приказов начальства, и от
