Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

– Заходи! – обрадовалась Фатима.

Квартира у нее была просторнее нашей. В одном углу стояла альмира из розового дерева. Фатима открыла дверцу, и я увидела множество расшитых серебром шальваров и камизов всех цветов радуги. Внизу на полке аккуратными рядами стояли туфли. Я заметила черную атласную пару на высоких каблуках.

– Это мои свадебные, – пояснила Фатима.

Туфли были до того блестящие, что я побоялась к ним прикасаться. Ни одной царапины! А что, если по дороге я наступлю на лошадиный навоз или велосипедист, проезжая мимо, забрызгает мне ноги грязью? На улицах Бомбея обувь можно было испортить тысячей способов. Но Фатима, заметив мои сомнения, отрезала:

– Примерь!

Я волновалась, что туфли окажутся мне малы. Размер у Фатимы был меньше. Они и правда немного жали, но соседка сказала, ничего – они тряпичные, растянутся.

– Но Фатима… – хотела было возразить я.

– Слушай, Сона, сама подумай, когда мне в следующий раз доведется их надеть? – Она со смехом показала мне свои уже начавшие отекать от беременности ноги.

Пораженная ее щедростью, я зажмурилась и снова открыла глаза, чтобы убедиться, что не сплю. Потом погладила соседку по плечу.

– Фатима, спасибо! Обещаю, я буду бережно с ними обращаться.

Она тоже погладила меня по плечу.

– Салам алейкум.

– Алейкум салам.

* * *

Мама выложилась на все сто. И, сделав последние штрихи, отошла на шаг назад полюбоваться результатом.

– Сона, платье смотрится на тебе лучше, чем на мне смотрелось сари!

Она сняла со стены маленькое зеркало и отошла с ним подальше, чтобы я увидела себя в полный рост. Комнаты не хватило, и мама стала пятиться на галерею.

– Еще дальше, мам.

В движении платье обнажало половину груди, я стянула лиф потуже.

– Прекрати, – бросила мама, отступая все дальше, к двери в квартиру Фатимы.

– Что мне, голой по улицам ходить?

– Не вздумай вечером стягивать лиф. Это весь фасон испортит.

На шум из квартиры высунулась Фатима и, увидев меня, округлила глаза. Потом усмехнулась, прикрывшись рукой, и сказала что-то на урду. Указала на декольте и захлопала в ладоши, платье ей явно понравилось.

Смутившись, я вышла на галерею и забрала у мамы зеркало.

– Видишь? На меня все будут пялиться.

– Но в хорошем смысле!

Обернувшись на голос, мы увидели доктора Мишру, который стоял у входа в наш двор в черном костюме с воротником-стойкой, белой рубашке и галстуке.

Я покраснела. Как глупо было нарядиться в платье, которое вызывает такую реакцию!

Мишра посмотрел на Фатиму, на маму, потом поднял взгляд в небо.

– Надеюсь, вы не против… Я подумал, нехорошо, чтобы вы шли так далеко одна… Тем более в вечернем платье. Нас ждет тонга. Машину я еще не купил.

Мои щеки вспыхнули. Я посмотрела на маму, та явно удивилась не меньше меня.

– К-как вы узнали, где я живу?

– О, у меня ведь есть доступ ко всем больничным документам. Я даже знаю, сколько вы весили при рождении.

Я не нашла, что ответить. Мама ушла в квартиру и вернулась с черной шалью в руках. Она хитро посматривала на меня и улыбалась.

– Едемте? – Доктор Мишра кивнул на стоящую на улице запряженную лошадью повозку.

– Джао, – шепнула мама, укутывая мои плечи шалью.

– Джао, – повторила Фатима, блестя подведенными глазами.

Я спустилась по лестнице и вышла из калитки.

Доктор Мишра помог мне забраться в повозку. Меня передернуло от мысли, что он знает, где я живу, что видел этот облупившийся дом с заплесневелыми стенами. Видел кривую улочку, по которой с трудом протискивается тонга. Видел с визгом проносившиеся мимо нашего жилища поезда. Что он подумал? Одно дело встречаться со мной на работе, когда я в отглаженной форме и причесана волосок к волоску, и совсем другое – в убогой домашней обстановке.

Однако если он и заметил, как бедно мы живем, то виду не подал.

– Вам, наверное, не раз доводилось бывать на таких мероприятиях, – сказал он. – Однако Сингхи, закатывая вечеринки, всегда немного хватают через край. И я решил, что поддержка вам… не помешает. Мне бы точно не помешала. – Он неуверенно улыбнулся.

Я все никак не могла прийти в себя. Заметив, что я не отвечаю, он замолчал и стал смотреть на дорогу.

Я плотнее запахнулась в шаль. И наконец, снова обретя способность говорить, отозвалась:

– Не ожидала вас увидеть.

– Конечно, конечно. Приношу свои извинения. Я просто хотел помочь. Наверное, немного переборщил. Мы вместе работаем, и, вероятно, не стоило… Прошу вас, примите… – Он подергал душивший его воротник. – Хотите, я сойду и дальше вы поедете сами? Я могу взять другую тонгу…

Я рассмеялась, представив, как доктор Мишра прыгает с повозки. Ясное дело, он хотел как лучше. И даже не обратил внимания, в какой нищете я живу.

– Спасибо. – Немного ободренная, я посмотрела на него. – Принц Рама.

– Теперь я герой «Рамаяны»? – рассмеялся он.

Я улыбнулась.

– Тогда вперед, – скомандовал доктор Мишра.

И стал смотреть на дорогу.

Мы помолчали.

– Доктор, мне о вас известно лишь то, что рассказал мистер Сингх. Где вы выросли?

– В Шимле.

Не дождавшись продолжения, я снова спросила:

– В стае волков, что ли?

– Ой, простите. Мой отец был судьей. Родители погибли в автомобильной аварии много лет назад. И после меня воспитывала тетя.

– А братья и сестры?

– У меня никого нет. В детстве мне доводилось играть лишь с тетей. Во все ее любимые игры – бридж, пачиси, джин-рамми.

– Доктор Стоддард все обещает обучить меня последней.

Доктор Мишра постучал по моей руке указательным пальцем.

– Смотрите, не спускайте глаз с карт и, разумеется, с денег, – улыбнулся он.

От его прикосновения меня словно прошило ударом тока, и я не сразу смогла вновь заговорить.

Он обернулся ко мне.

– Боже, я опять нарушил приличия? Может быть, вы заядлый игрок и ото всех это скрываете? Если твой друг осел, не жди от него ничего, кроме пинков. В нашей ситуации осел, похоже, я.

Я засмеялась. Даже не знала, что он такой юморист. На работе он всегда держался очень серьезно.

– Расскажите мне о вашем друге Деве Сингхе.

– Ах да, Дев… Мы познакомились в «Бишоп Коттон». Это школа неподалеку от Шимлы. Я учился на два класса старше. Потом мы встретились в Оксфорде, где студентов из Индии было по пальцам пересчитать. Конечно же, сдружились. И до сих пор не теряем связи. Дев изучал историю, я – медицину. Сейчас он переключился на архитектуру. Я же вернулся в Бомбей и работаю с милыми медсестрами… очень хорошими медсестрами. – Он уставился на свои руки.

Я решила считать, что доктор Мишра