Кит на отмели - Элизабет О'Коннор

Вечером ко мне пришел Эдвард. Его беспокоило, что они с Джоаной меня обидели. Я сказала ему, что нет, не обидели.

– Я бы не хотел, чтобы ты думала, будто я о тебе плохого мнения, Манод, – сказал он.

– Я так не думаю, – ответила я.

– Знаешь, куда я клоню?

Он приблизился ко мне, к моему лицу, и затем отпрянул.

– Мне нравится твое белое платье, – сказал он, удаляясь, – очень даже нравится.

~

Я лежала, слушая шум дождя, сильного ливня, который падал стеной. Клокотал в водостоке на дворе, капал с крыши. Звук напомнил мне время, когда Росслин еще жила на острове и мы с ней ходили в бухты рисовать. У нее был набор красок, подаренный на Рождество, и мы заглядывали в приливные лужи и рисовали все, что попадалось на глаза. Багряные актинии, зеленые, красные, темные водоросли. Мы сидели долго и неподвижно, и вода начинала шуметь. Мелкие твари высовывались из воды, хлюпая, плескаясь или пуская пузыри. Я заснула с этими мыслями, а когда проснулась, подушка стала холодной и чуть влажной.

Всю следующую неделю я каждую ночь встречалась с Эдвардом, дожидаясь, пока Линос уснет, чтобы улизнуть из нашей постели.

Пока я шла к церкви, за мной наблюдали овцы на склоне холма. Мне померещился свет в одном из домов, силуэт в окне. Никого там не было. Море шелестело, позволив мне шагать в тишине. Я вспомнила историю, рассказанную мамой, про окаменевшее море.

~

Тело Эдварда было бледным и узловатым, как тельце насекомого. Мы встречались в пристройке к церкви, потому что они с Джоаной спали в одной комнате. Он постелил на пол шерстяное одеяло для нас и две полосатые подушки. Место освещалось луной, наша кожа стала темно-серой. Мышцы у Эдварда были, но жесткие и худые, живот округлый, поросший темными волосами посередине. Я старалась не думать, как выгляжу – грязные сухие пятки и жилистые ноги-руки.

~

– Тебе очень понравится на большой земле, – сказал он потом, привстав на локтях. – Думаю, ты там преуспеешь.

Мы часто заводили этот разговор. Он рассказывал мне о своей тамошней жизни. О стандартном домике и домовладелице, которая выращивала желтые розы. О друзьях, которые были по большей части художниками, о брате, тоже ученом. Я же в основном просила его описать, чем он там питался – мороженое, ростбиф, выпечку.

– Я могла бы поехать с вами, – сказала я. – С тобой и Джоаной.

– У меня есть друг, – сказал он, – в Париже. Он занимается звукозаписью. Хочу показать ему наши диски.

– Я думала поступить в университет.

– Ты можешь заняться чем угодно.

Он повернулся и поцеловал меня, нежно проведя пальцами по моему плечу.

~

В углу церкви он показал мне обустроенную темную комнату, занавешенную тяжелым холщовым пологом, через который нужно было проходить внутрь.

Там, в нише, на веревке были развешаны проявленные им фотографии. Я увидела снимок моей вышивки, узнала группу островитян. Прочитала подпись на обороте. Карандашом: «Семья островитян наслаждается пикником». Ни один человек на фото не приходился другому родственником. К тому же мы никогда не ели под открытым небом. Фото Кадока: «Молодой островитянин готовится стать овцеводом или ловить китовых акул». Семья Кадока разводила коров. Про китовых акул я слыхом не слыхивала.

Эдвард поманил меня вглубь темной комнаты, чтобы показать фотографии, сделанные на большой земле. И на них оказался вынесенный на берег кит в кузове грузовика; тросами голову удерживали в вертикальном положении, а пасть раскрытой. Глаз смотрел на тебя в упор и, несмотря на малый размер, сверкал как мрамор. Вокруг толпа; мужчина в левом углу смеется, другой прикуривает сигарету. Множество шляп. Женщина держит ребенка над головой. В кузове женщина в бледном купальнике и жемчужном ожерелье держит плакат, и симпатичный мужчина показывает на гарпун у своих ног. В пасти кита длинная, словно серебристая, бахрома.

На других фото расположение толпы и плакаты в руках молодой дамы изменились: спинной плавник, китовый ус, верхняя челюсть, нижняя челюсть. На последней фотографии – прицеп за грузовиком. На борту краской выедено: ГОЛИАФ – КИТ-ИСПОЛИН.

– Я был весьма разочарован, – сказал Эдвард у меня за спиной. – Я-то думал, кит будет голубым. А он оказался удручающе серым.

Он положил руки на мои бедра, когда я потрогала фотографии. Пробежал пальцами по моему животу, между ног. Я хотела было возмутиться, но вскоре уступила. Приятно ощущать, что меня желает такой мужчина, как он.

~

Он быстро уснул, и я слышала, как замедляется его дыхание по мере погружения в сон. Я думала о нашем ките и о том, что на фото. Интересно, они когда-нибудь встречались? Я представила, как они плавали бок о бок, огибая континенты, о которых нам рассказывала сестра Мери в школе, ведя друг друга сквозь туннели океана.

SJCEG Диск 16.

– Когда мой отец был ребенком, – рассказывает он, – рядом с нашим островом находился еще один остров. Отец бегал туда играть с друзьями. Остров был крошечный, места на нем хватило бы человек на десять. И он появлялся только при отливе. У отца много воспоминаний об островке: он и другие дети наблюдали, как птицы ныряли и выныривали с рыбой в клюве; иногда они видели на дне осьминога. Этого острова больше не увидишь. Отец говорит, нечто в воде проглотило остров.

– Что-то вроде злого духа?

– О да. И моя мама так говорила.

– Она верит в злых духов?

– Она говорит, что есть злой дух, который переворачивает рыбацкие лодки и опустошает ловушки с омарами. Некоторые говорят, что дьявол может притронуться к лодке, и тогда лодку должен благословить священник, окропив святой водой, прежде чем лодка снова выйдет в море…

– У нас нет священника, у нас проповедник.

– Истинно говорю вам. Однажды на большой земле отец разговаривал с женщиной, которая сказала, что там родилась. Они были в пабе при доках. Он слушал ее, и вдруг она исчезла. Он стал расспрашивать людей, но никто ее не знал. Никто никогда ее не видел своими глазами.

– Трудно поверить.

– Нужно поверить. Должно вериться, понимаете. К чему лгать? Нужно верить.

Записано 17. 11. 38 со слов M. Брита (р. 1919), проживающего на Вершине скалы (Pen Craig). Второй голос принадлежит M. Ллан. Семейное предание.

Когда утром я вернулась домой, на ступеньках меня дожидалось письмо. Я узнала почерк, авторучку, синие чернила. Оно было от Ллеу. Должно быть, его мама получила письмо и занесла к нам. Я открыла