Венецианские куртизанки - Мюриель Романа
На счастье, разум перевесил и подтолкнул ее к тому, чтобы избавиться от последствия того прискорбного происшествия. Она носила тесную одежду, сжимавшую живот, изнуряла себя подъемами и спусками по лестнице в библиотеке под тяжестью книг, удивляя Колокоса своим неожиданным желанием оказывать ему помощь, пила слабительное, разрывавшее кишки, но до поры до времени ничего не помогало. Она отказалась от мысли выкинуть прямо на лестнице из опасения, что это будет стоить ей жизни; ее жажда мести оказалась сильнее желания со всем этим покончить. Охваченная отчаянием, она уже много дней не ела, чтобы уморить плод голодом, и мучилась вызванными слабостью головокружениями.
Начавшееся теперь кровотечение свидетельствовало, что ее старания увенчались успехом. Откуда же это страшное чувство сожаления?
Она натянула чистую сорочку и приоткрыла дверь. Спавшая на пороге Фанфи тут же пробудилась.
– Мадам!
– Одень меня и поменяй мое постельное белье, я нездорова.
Служанка скатала ее тюфяк и прислонила к стене, потом быстро, несколькими движениями, одела Луизу. Внезапно обеих напугал скрип.
Луиза прижала палец к губам и прислушалась. Кто-то крался вверх по лестнице, до женщин доносился мужской шепот. Луиза узнала ни с чем не сравнимый звук вытаскиваемых из ножен шпаг и задрожала всем телом.
– Разбуди остальных, – шепотом приказала она Фанфи.
Клодина
Уже через минуту Фанфи прокралась в спальню Луизы, сопровождаемая Изабеллой и Клодиной.
– В чем дело? – осведомилась сонным голосом первая.
– Тсс!
Луиза схватила ту и другую за рукав и оттащила их от двери. За ней все громче скрипели половицы. Луиза схватила стул и подняла его над головой. Дверь медленно приоткрылась. В комнату вошел, не таясь, мужчина, за ним другой. Луиза обрушила стул на голову первому, тот рухнул. Пользуясь неожиданностью, она столкнула второго с лестницы, потом увлекла за собой вниз по ступенькам подруг со всей скоростью, какую позволяли их юбки. Перешагнув через неподвижное тело разбойника, они дружно вскрикнули и застыли при виде лежащего в луже крови Коколоса. Нужно было спасаться бегством. Они распахнули дверь и выскочили на улицу.
С наступлением ночи город было не узнать, как будто по взмаху волшебной палочки он полностью переродился. Уже через несколько шагов беглянки заблудились. В довершение зол все вокруг накрыло густым туманом. За их спинами раздавалась отборная брань.
– Мерзкие бабы!
– Ничего, далеко не уйдут!
Эти голоса придали Клодине ярости и сил бежать, если понадобится, хоть на край света. Но важнее было пораскинуть мозгами. Бежать в кромешной тьме неведомо куда не имело смысла. Появление гнусных незнакомцев смешало все их планы, теперь девизом стало простое выживание. Луиза, мертвенно бледная вопреки теплой погоде, дрожала всем телом. Изабо зажимала себе обеими руками рот, чтобы не закатиться нервным хохотом. Все трое прижались друг к дружке в какой-то подворотне.
– Разуйтесь! – приказала шепотом Клодина.
Две другие молча повиновались. Клодина, держа в руках свои туфли, поманила их за собой. Они добрались на цыпочках до ближайшей узкой пристани и спрятались под ней, стоя по щиколотку в воде.
Клодина недоумевала, почему спутницы так ей доверяют, хотя она не имела ни малейшего представления, куда их вести. Как искать убежища в чужом городе, где они не знают ни души?
А как же Брантом?!
Клодина вспомнила письмо с рисунком гондолы, которое кузен прислал ей из Италии.
– Вы помните карту города? – спросила она шепотом Луизу.
Та кивнула.
– Тогда покажите, как добраться до постоялого двора La Dolce Domus. Найдете его?
Луиза зажмурилась и стала чертить пальцем у себя на ладони.
– Что она делает? – поразилась Изабо.
– У нее способность вспомнить все, что попало ей на глаза, с такой точностью, чтобы отобразить это на картине.
Клодина вынула у себя из прически булавку и отдала Луизе. Черные волосы рассыпались и достали ей до талии. Луиза принялась чертить на стене извилистые линии и геометрические фигуры. В конце концов получилось нечто вроде карты. Ее дрожь никак не проходила. Клодина отдала ей свой широкий платок, и Луиза, обернувшись, объяснила:
– Мы пойдем вот этим путем, только я не знаю, какое расстояние нам придется преодолеть.
– Неважно, – откликнулась на ее слова Клодина с уверенной улыбкой.
Не для того она сбежала от безжалостного мужа старше ее на 45 лет и поступила в Летучий эскадрон, чтобы погибнуть от рук разбойников из венецианских закоулков!
– Немедля идем туда!
И она, босая, с туфлями в руках, повела подруг за собой по лабиринту темных улочек Венеции.
Козима
– Я задаюсь вопросом, был ли Колиньи прав, когда все поставил на твое колдовское умение.
Клермон де Пиль, лейтенант-гугенот, подошел к Козиме, стараясь сдержать огорчение и злость. Они избрали уединенное жилище на островке подальше от Венеции, где можно было беседовать, не боясь чужих ушей.
Изящная черная накидка не позволяла угадать в нем переодетого мясника. Следуя своим убеждениям, он вступил в тайную армию гугенотов, где обратил на себя внимание мастерским обращением с ножами.
– Согласитесь, мне все же удалось обнаружить эту женщину.
– Почему же тогда ты никак не найдешь Монтгомери? – спросил он тоном обвинителя.
Пес зарычал, обнажив клыки. Козима погладила его, чтобы успокоить.
– Я выполнила свою часть сделки, это ваши люди убили невиновного и упустили женщин. Я бессильна, если вы неспособны ее схватить.
Лейтенант стиснул зубы, отказываясь признать ее правоту.
– Твои подсказки были слишком туманными, – упрекнул он ее.
– Я дала вам адрес, предупредила, что она не одна, и вы еще называете эти сведения «туманными»? Напрасно я тратила время на разговор с вами о силах, постичь которые вы не в состоянии!
– У тебя не припасено какого-нибудь еще способа отыскать Монтгомери? – нетерпеливо спросил Клермон де Пиль.
– У этого человека сказочная защита, мне бы понадобился какой-нибудь предмет, прочно связанный с ним, чтобы напасть на его след. Колиньи, ваш господин, мне такого не предоставил, у него ничего подобного нет.
– Раз так, придется продолжить поиски женщины, навести нас на его
