Лахайнский полдень - Алексей Анисимов
Прошло несколько месяцев, и Асахи получил письмо. Его как владельца «Аомацу суси» извещали о том, что ресторан лишается всех регалий и исключается из гида «Мишлен».
Само по себе это уже выглядело необычно. Ресторанный гид, как правило, не уведомлял заведения о своих решениях – ни тех, кого включал, ни тем более тех, кого вычеркивал. Но сейчас пришло официальное извещение с подписью и сухой формулировкой.
Странным было и такое решение. Согласно внутреннему регламенту, рейтинг ресторана не мог быть снижен более чем на одну звезду в год. «Аомацу» лишился одновременно всех трех – и без объяснений.
Похоже, инспектора задели всерьез, раз он решил наказать «Аомацу суси» так демонстративно. Но, по сути, наградил – титулом единственного в мире ресторана, лишенного сразу всех трех звезд «Мишлен».
– Это тоже своего рода рекорд, – заметил Асахи, пытаясь хоть как-то подбодрить поникшего было Хиротоши. Тот винил в случившемся исключительно себя. – Харакири тут точно не выход…
Как ни странно, это оказалось недалеко от истины. Потеря звезд не отпугнула посетителей. Наоборот, очередь, к радости старика Тоши, как звали его коллеги, растянулась до трех месяцев вместо прежних двух. Асахи же испытал почти облегчение. Он снова чувствовал себя независимым хозяином ресторана, каким был в самом начале, когда только открыл маленький суши-бар в шумном токийском Кабуки-тё.
– А что тебе эти звезды, Тоши? – рассуждал как-то Асахи. – Одна – это когда ресторан просто хорош в своем классе. «Аомацу» был и остается лучшим среди суши-баров. Разве не так?
Хиротоши кивнул.
– Две – значит, ради него можно отклониться от маршрута. Но к нам и так едут со всей страны. И даже из-за границы!
Хиротоши расплылся в улыбке и снова кивнул.
– А три – за «исключительную кухню, ради которой стоит поехать в Токио специально». Ну и, конечно, зал должен быть полон знаменитостей… – Асахи усмехнулся.
– С этим у нас точно проблем нет! – оживленно подтвердил Хиротоши и, повеселев, поспешил встречать очередных гостей.
Со временем у «Аомацу суси» появился особый круг посетителей. Ради них порой и приходилось отменять иногда подтвержденные бронирования. Это делалось не из-за громких имен или высокого положения этих особых гостей. Были другие, куда менее очевидные, но очень весомые причины. А началось всё, по сути, с дневников старика Токиари…
После переезда в Токио Асахи начал понемногу изучать записи Учителя. Часто по утрам, после изнурительных ночных смен, сидя на полу маленькой съемной комнаты. Тетради стали для него не просто отвлечением, а окном в прошлое – в культуру, традиции, быт. Особенно подробно тексты рассказывали об укладе жизни самураев.
Хиротоши знал, как эти дневники попали к Асахи и что стало с мечами семьи Йокой после смерти Токиари. Тема оставалась закрытой для всех остальных: слишком личной, слишком болезненной для Асахи. Тот считал, что в смерти Учителя виноват только Курояма.
Асахи и раньше предупреждал Токиари, что человек этот еще даст о себе знать, но и представить не мог, насколько роковую роль ему суждено будет сыграть. После своего бегства с заляпанными мороженым ботинками Курояма сложа руки не сидел. Он затаился и начал готовить ответ – как возмездие за свой позор. Постепенно у него выработался план и появилась точная цель: ударить по самому уязвимому месту. По тому, что оставалось нерешенным в жизни Токиари и, возможно, стало причиной семейной драмы.
Курояма чувствовал: тайна, связанная с фамильными мечами, никуда не исчезла. Она по-прежнему жила и не давала старику покоя. Он действовал методично. Составлял поддельные доносы, собирал мнимые показания, подключал нужные связи. Всё, чтобы протолкнуть свою интригу наверх, к тем, кто мог придать ей вес. Наконец, когда из Министерства юстиции пришло предписание, он не стал медлить и перешел к действиям.
Подъехав днем со своим толстощеким помощником к дому старика, инспектор вылез из машины, но заходить внутрь в этот раз не решился. Курояма даже к двери не стал подходить. Помощник нажал на клаксон и не отпускал, пока на шум с улицы из дома не вышел сам Токиари. Асахи в то время возвращался поздно – летом в полях было много работы – и старик оставался дома один.
Увидев хозяина дома, Курояма поднял руку в приветствии и, скривив рот в подобие улыбки, начал заранее заготовленную речь.
– Ну что ж… – сказал он громко, будто обращаясь к толпе, хотя, кроме помощника, рядом никого не было. – На каждого сумасшедшего найдется управа в нашей стране. Я привез вам, господин Йокой, официальное предписание: явиться на психиатрическое освидетельствование. Подписано лично министром юстиции! Вас ждет проверка на вменяемость и на право хранить холодное оружие… Которую ты, старик, вряд ли пройдешь, – пробормотал он уже себе под нос, доставая из черной папки бумагу с гербовой печатью.
Токиари не произнес ни слова и стоял на пороге, спокойно глядя на незваных гостей. Курояма на мгновение замешкался – подошел момент вручить предписание лично в руки старика. Он растерянно взглянул на помощника, но тот безучастно отвернулся, видимо, также остерегался приближаться к опасному адресату.
Оглянувшись, Курояма заметил в паре метров от себя, на обочине дороги, плоский валун. Он подошел, положил бумагу и прижал ее сверху камнем поменьше.
– Мы конфискуем у вас мечи, господин Йокой. Вопрос уже решен. Уверен, ваш младший брат примет семейные реликвии с пониманием. У вас больше нет оснований хранить их. А вот он – настоящий патриот – уж точно распорядится ими достойно! Этими символами величия нашей страны.
Выступление Куроямы с пафосными жестами словно напрашивалось на аплодисменты, вот только зрителей, кроме помощника, вокруг не было. Он быстро запрыгнул в машину и скомандовал ехать. Автомобиль резко развернулся и, визжа шинами, исчез за поворотом. Токиари остался на месте. Он не двигался, не говорил, только смотрел на бумагу, прижатую камнем.
Лишь теперь до него в полной мере дошла подлость замысла инспектора. Руки задрожали.
– Отдать мечи младшему брату… – прошептал он. – Да кто ты такой, что лезешь в наши семейные дела?
Когда Асахи вернулся домой, он застал Учителя в возбужденном, почти лихорадочном состоянии. Ему достаточно было взглянуть на предписание, чтобы понять причину. Курояма явно времени зря не терял, и теперь всё вышло на новый уровень. Ситуация изменилась: одно дело – выгнать человека из дома, пусть и сотрудника секретной полиции, совсем другое – столкнуться с системой. Асахи понимал это слишком хорошо. Но куда больше беспокоило состояние Токиари: старик был измотан.
Ночью он долго обдумывал, что
