Сапсан - Джон Алек Бейкер
Я бреду по солончакам, слишком разгневанный, чтобы что-либо видеть и слышать. В завершение мирного дня я снова увидел неизгладимый отпечаток человеческой деятельности, снова услышал нестерпимый смрад денег. Передо мной порхает желтая трясогузка, она факелом вспыхивает на солнце. Хотя бы она осталась чистой, незапятнанной. Но кто знает, какой жуткий химический механизм, может быть, уже запущен под этим блестящим оперением?
Наступил вечер, и вода все прибывает. Скоро она покроет солончаки. Усиливается ветер. Ночь, ветер и прилив наступают сообща. За западными рощами раскрылось первоцветное небо; на востоке над серым морем растянулась пурпурная полоса. Очень далеко, возле одной охраняемой деревьями фермы поет черный дрозд. Свет на западе сгущается, и небо краснеет. Полная вода приносит сумерки. С моря прилетает синяя деревенская ласточка, она проносится над дамбой, чернеет и исчезает. Слетаются на ночлег чайки; они реют к солончакам и кричат. Тихие голоса сотен невидимых птиц только углубляют тишину. Возле тенистой дамбы кричит куропатка, над полной водой повисают первые звезды. На острове Скверны один за другим загораются несколько разрозненных огоньков – будто свечи на темном катафалке. Я будто в невесомости, а вокруг парят крупицы уходящего дня. Я забираюсь на дамбу, встаю в весенней траве на колено, и над моей головой смыкается величие мореночи.
Через десять лет в нескольких милях отсюда построят самый большой в мире аэропорт. И тогда днем и ночью эту тишину будет разрывать непрекращающийся звуковой шквал, этот последний приют дикой природы превратится в клетку бессмысленного шума. Оцепленное трассами, попранное огромным аэропортоградом, это уникальное место будет полностью уничтожено – все равно что разорвано на куски бомбами. Это невероятное варварство по отношению к нам самим, но дело не только в этом. Горько, что мы упускаем чудесную возможность сохранить береговую линию Эссекса от Шоберинесса до Хариджа, защитить ее от дальнейшего вторжения городов, оставить ее неизменной в качестве национального заповедника. Эссекс много выстрадал; новые города, быстрый рост и переполнение Лондона, пронзание автомагистралями. Нам могли бы позволить сохранить лучшее, что есть в нашем графстве, – покой древнего населенного птицами побережья. Ведь нам не найти другого покоя. Теперь наш удел – пытаться сохранить хотя бы малую часть дикой природы. Если это удастся, то птицы будут петь так же, как они пели сегодня, хотя их голоса и не долетят до нас. Птицы жили здесь до появления человека, они переживут тень нашей тирании и, когда мы уйдем, снова полетят к солнцу.
Дж. А. Бейкер, 1971
Заметки о Джоне Алеке Бейкере
Когда в 1970 году вышло карманное издание «Сапсана» Дж. А. Бейкера в издательстве Penguin – с выразительной черно-белой обложкой, созданной Брайаном Прайс-Томасом, – биографическая справка об авторе сообщала совсем немногое: «Джон А. Бейкер – сорокалетний житель Эссекса, проживает с женой. У него нет телефона, и он редко появляется в обществе. После окончания школы в возрасте семнадцати лет сменил около пятнадцати различных профессий, например, занимался рубкой деревьев, а также толканием тележек с книгами в Британском музее, но не преуспел ни на одном поприще. В 1965 году он оставил работу и стал жить на сбережения, на десять лет всецело отдавшись давней страсти – наблюдению за сапсанами. Рассказ об этой птице он переписал пять раз, прежде чем отправить в издательство. Хотя Бейкер не имел орнитологического образования и писательского опыта, его книга „Сапсан“, опубликованная в 1967 году, была с восхищением встречена критиками, которые особенно отметили ее лирический стиль. В том же году Бейкер получил престижную премию Даффа Купера, а также грант Совета по искусству. Вторая его книга, „Летний холм“, вышла в 1969 году и также была единодушно признана критиками».
С 1967 года, когда впервые был опубликован «Сапсан», до весны 2010‑го, когда издательство Collins выпустило его в одном томе с «Летним холмом» и отредактированными дневниками Бейкера, личность автора оставалась загадкой. В 1984 году Penguin переиздал «Сапсана» в серии «Сельская библиотека» с новой обложкой, созданной художницей Лиз Батлер, но введение к книге почти не изменилось. Еще через двадцать лет, в 2004 году, книга вновь вышла в серии New York Review of Books Classics с замечательным предисловием писателя Роберта Макфарлейна, который назвал «Сапсан» «безусловным шедевром документальной прозы XX века». Однако даже редакторам NYRB не удалось разузнать больше о человеке, чей литературный стиль Макфарлейн назвал «настолько насыщенным и завораживающим, что наблюдение за птицами превращается в сакральный ритуал». Они лишь пришли к выводу, что «вторая книга Бейкера („Летний холм“) стала его последним произведением, а оставшуюся жизнь он, по-видимому, проработал библиотекарем». «Об этом необычайно скрытном человеке известно крайне мало, – признавали редакторы, – даже точный год его смерти остается загадкой».
Те, кому посчастливилось заполучить экземпляр первого издания «Сапсана», дорожили им как сокровищем. В «Бегущем небе» Тим Ди писал: «Образ сапсана в моем детском воображении был создан книгой Дж. А. Бейкера. Я прочитал ее в одиннадцать лет – она проникла в мое сознание и осталась там, – а затем перечитывал снова и снова, как одержимый». Что же в прозе загадочного Бейкера так захватило воображение более поздних авторов, таких как Макфарлейн и Ди? Это были годы после выхода «Безмолвной весны» Рэйчел Карсон, и сам Бейкер писал во введении так:
Сапсанов осталось мало, а в будущем их станет еще меньше. Они могут совсем исчезнуть. Многие сапсаны умирают, лежа навзничь, иссохшие и сожженные отвратительной коварной пыльцой сельскохозяйственных химикатов. В предсмертных судорогах они отчаянно цепляются за небо. Пока не стало слишком поздно, я попытался отстоять красоту этой птицы и изобразить чудо той земли, на которой она жила. Земли такой же щедрой и славной, как Африка. Этот мир умирает подобно Марсу, но он еще жив.
Бейкер, без сомнения, был бы поражен и обрадован, если бы узнал, что сапсаны не только успешно восстановились, но и вновь обосновались в традиционных местах гнездования, а также в городах по всей Британии, включая Лондон. Знаменитые пары сапсанов теперь гнездятся и в Вестминстерском дворце, и на крыше Современной галереи Тейт. Для Бейкера, как и для поколения писателей, выросших в 1960‑х, это было совершенно непредставимо. Тим Ди вспоминает, что «с детства считал сапсанов немощными, больными птицами». «Величественный охотник, олицетворение дикой природы, сокол на руке короля, превращался в беспомощное создание не лучше неуклюжей несушки из фабричной клетки – птицу, которая раздавливает собственные яйца».
В XIX веке сапсаны страдали от множества бед: их истребляли егери и голубеводы, а также преследовали коллекционеры яиц. Хотя численность сапсанов стабилизировалась к 1930‑м годам, в начале Второй мировой войны Министерство авиации санкционировало их массовый отстрел для защиты почтовых голубей, и несколько сотен птиц были уничтожены. К 1950‑м численность сапсанов начала восстанавливаться, но затем последовал новый катастрофический спад. Как сетовал Бейкер, причиной стало разрушительное воздействие хлорорганических пестицидов: взрослые особи гибли, а яичная скорлупа становилась настолько тонкой, что попросту трескалась. Эти злоключения теперь хорошо известны – о них подробно рассказал натуралист Дерек Рэтклифф в своей фундаментальной монографии о сапсанах. Но во времена, когда Бейкер бродил по полям Эссекса, опасные пестициды в глазах зарождавшегося экологического
