Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

Опасность этих экзотических «командировок» была так высока, что некоторые по дороге умирали от нервного стресса909. Убийство могло ожидать любого князя – не зря же перед отъездом со слезами на глазах они писали и переписывали посмертные завещания.

С каждой поездкой на Волгу княжеские карманы катастрофически пустели. На подарки скидывались всем двором. Крупный ростовский боярин Кирилл (отец Сергия Радонежского) так обеднел, сопровождая своего князя в Орду, что бросил службу и уехал жить в дремучий подмосковный лес910.

Возникает вопрос, чем, по сути, являлся этот странный «княжеский туризм» в столицу монгольского улуса? И в каком качестве ездили в Орду русские князья?

Историк В.В. Похлебкин утверждал, что это были визиты людей без полномочий, не представлявших ничьих интересов. Князья даже не отвечали за самих себя, будучи, вроде бы, «монархами» в своих отчинах911. Их истинная роль сводилась к роли заложников. А сама традиция постоянных поездок в Орду была ничем иным, как действенной формой контроля монголов над Русью.

Сменяя друг друга в ставке монгольских царей, князья Рюрикова Дома жизнью гарантировали вассальную зависимость от кочевников и выказывали политическую лояльность ордынским ханам.

Духовный подвиг черниговского князя Михаила, принявшего мученическую смерть за веру, оказался большинству русских князей не по плечу. Многие в душе не одобрили бессмысленную жертвенность Михаила. Зато они быстро вошли в роль подручников.

В ней было много недостатков, но при должном подходе из «национального» предательства можно было извлекать высокие дивиденды.

Старая песня на новый лад. Неврюй и выгоды коллаборационизма

Осознав, что ордынские ханы, в общем и целом, им не враги, если только честно играть по их правилам, Мономаховичи тут же вернулись к делам семейственным. В промежутках между стрессогенными поездками в Орду, куда они отправлялись, как камикадзе в последний полет, русские князья продолжили сводить между собой династические счеты, отнимать друг у друга вотчины и попутно «добивать» лежащую на боку «национальную» экономику.

Приметой времени стало участие в межкняжеских распрях ордынских войск. Пообтесавшись в Орде, князья быстро поняли, какие выгоды дает им благоволение монгольских ханов, и стали наперебой приглашать татар ходить с ними на семейные «разборки».

Начиналось все с банальных запугиваний, к которым прибегали братья, устрашая друг друга татарским пришествием. Однако русские летописи хранят и другие свидетельства.

Выше я огульно обвинил всех Мономаховичей в предательстве общерусских интересов. Но справедливость требует объективности: в середине XIII в. нашлось как минимум три русских князя, готовые дать монголам решительный отпор. Одним из них был великий владимирский князь Андрей Ярославич, которого ордынцы опрометчиво посадили на владимирский трон в 1247 году. Среди своих Андрей открыто высказывался против сотрудничества с татарами и вел подготовку к восстанию912.

Этим-то и решили воспользоваться его родственники и ярые недоброжелатели, среди которых главную скрипку играл Александр Ярославич Невский.

Великий князь Андрей Ярославич приходился Александру Ярославичу младшим братом. Это значило, что у Невского имелись преимущественные права на владимирский трон.

И вот в 1252 г. Невский решил передать монголам секретную информацию о замыслах брата и занять его место. С этой целью он встретился с ханом Сартаком. По его доносу Сартак направил во Владимиро-Суздальскую землю карательное войско царевича Неврюя («Неврюеву рать»)913.

Андрей и его сторонники попали в облаву. 23 июля 1252 г. между ними и монгольским царевичем произошло сражение, в котором монголы разгромили отряды Андрея и его союзника тверского князя Ярослава Ярославича. Затем Неврюй подверг русские княжества разорительному набегу, которого могло бы не быть, не прояви Александр Невский столь странную для патриота инициативу.

Не знаю, как для князя Андрея, но для его брата Александра Невского разорение земщины Неврюем не стало особым откровением.

Навлекая на Русь татар, будущий православный святой открыто демонстрировал аристократическую оторванность Русского Дома от народных масс. Их судьба была Невскому безразлична, ибо, как справедливо замечают адепты святого князя, понятия «Родины», а стало быть, и народа в XIII в. еще не существовало914.

Князья жили и правили в большой территориальной колонии. В этой книге я часто называю ее империей, но в том-то и дело, что русская территориальная империя была равна своим колониям.

Мозаичное вкрапление метрополии в колониальное пространство, выразившееся в существовании множества имперских столиц (Киев, Ростов, Суздаль, Владимир), создавало условия, при которых князья были одновременно представителями городской цивилизации и главами колониальных администраций. В свою очередь, каждое княжество состояло из вотчин с их холопским населением и слабо контролируемой округи, по территории которой, как писал В.О. Ключевский, бродила неприкаянная сельская масса.

По этой причине неокультуренное (в основном деревенско-черносошное) колониальное пространство, лежавшее за пределами княжеских вотчин, не обладало юридическим правом на защиту, и их разорение не считалось князьями преступлением.

Великий князь Андрей городецкий

Самые страшные события из серии княжеских войн, приведших к массовым погромам северорусских земель, произошли в конце XIII века.

В 1281 г. сын Александра Невского городецкий князь Андрей Александрович побывал в Орде и искусными интригами сумел отнять ярлык на великое княжение у старшего брата Дмитрия Александровича. (История Андрея и Александра Ярославичей повторилась в зеркальном отражении.) Сгонять брата с места Андрей – да не покажется это кому-то странным! – пришел в Ростов и Переславль с большим монгольским войском.

Вместе с ордынцами сын великого героя атаковал и захватил Переславль, выжег и опустошил десятки селений и городов, захватил много пленных и имущества. Расплатившись с ордынцами деньгами и достоянием разоренных сограждан, сделавшийся великим князем Андрей еще долго бесновался и «много зла учинил» в Суздальской земле915.

К 1291 г. Дмитрию удалось вернуться на великое княжение, и это стало поводом для начала нового этапа интриг и злодеяний со стороны Андрея.

По одним источникам в 1292 г., а по другим в 1291 и 1293 гг.916 по его вине Северо-Восточная Русь вторично пережила кошмар монгольского нападения. По степени испытанного ужаса 1291–1293 гг. можно сравнить с погромом Батыя конца 1230-х годов.

Андрею удалось собрать вокруг себя большую группу влиятельных единомышленников. В нее входили: Дмитрий ростовский, Константин угличский, Федор ярославский и смоленский, Михаил Глебович городецкий, Иван Дмитриевич ростовский, а также ростовский епископ Тарасий. Все эти люди по разным причинам недолюбливали Дмитрия и желали его отставки. Они написали донос хану Туда-Менгу, обвинив Дмитрия в самовольстве и (о, ужас!) неподчинении ханской власти917.

Благодаря этой жалобе Дмитрий был отрешен от управления страной, и его место снова занял Андрей городецкий. Возвращаясь из Орды, Андрей, как и десять лет назад, привел с собой толпы монголов. По одним сведениям, это