Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Приступить к выполнению этой задачи удалось в 1030 году.
В Ипатьевской летописи содержится запись о том, как Ярослав Мудрый, объединявший на тот момент новгородский и киевский столы, вторгся вглубь эстонских земель и оккупировал центральную часть Уганди. Здесь, на месте древнего эстонского поселения на берегу реки Эмайыги Ярослав построил город и дал ему имя Юрьев605. В дальнейшем, в зависимости от того, кому он принадлежал, город назывался Юрьевом, Дорпатом (Дерптом) или Тарту.
По сведениям В.Н. Татищева, Ярослав велел сосолам приносить в «оный» град дань от всей их земли606. Новгородская колония в Уганди получила столь необходимую ей опору и могла теперь безболезненно отодвигать свои границы на запад, поглощая новые эстонские земли. И действительно, с 30-х гг. XI в. Юрьев постоянно угрожал спокойствию ближних и дальних эстонских границ, полностью оправдывая роль центра колониального новгородского фронтира607.
Постепенно вокруг пограничной крепости селились славянские колонисты. Когда из них сформировался достаточно плотный пригород, «юрьевская волость» превратилась в отдаленную, но очень важную в колонизационном отношении провинцию Новгорода.
Отпочковываясь от Юрьева, в восточной части Балтии стали появляться другие пограничные крепости. Они разбрасывали вокруг себя густую сеть погостов и занимались сбором эстонской дани. Новгород нанимал для этого особых людей, которых новгородские источники именуют «послами» или «гонцами». Эти же люди в случае малейшего недовольства со стороны эстонских общин срочно вызывали из Новгорода карательные войска608.
Стремясь увеличить подвластные территории и обезопасить себя от эксцессов, новгородские власти применяли не только силу, но также старались опираться на местную знать, чем, несомненно, способствовали ее политической консолидации609. С другой стороны, частичный коллаборационизм балтских элит ослаблял общий фронт борьбы против новгородских колонизаторов.
В 40–50-х гг. XI в. Новгород в своей балтийской политике неожиданно испытал конкуренцию со стороны Пскова. Новгородское боярство нейтрализовало активность своего пригорода с помощью Ярослава Мудрого. Великий киевский князь не забыл об услугах, которые новгородцы оказали ему в борьбе за престол.
В противостоянии двух соперничающих сторон он выбрал Новгород и нанес Пскову чувствительный удар. Ярослав спалил все городские постройки и на долгие годы упрятал псковского князя Судислава, своего младшего брата, в застенок610.
В итоге за Новгородом прочно закрепился статус важнейшего центра русской колониальной державы и «законного» владельца балтийского края. Ощутив упрочившееся положение, новгородцы с еще большим азартом устремились вглубь Эстонии.
Эстонские войны. Борьба сосолов за независимость и свободу
Растущая новгородская экспансия вызвала у балтов новую волну сопротивления. Закономерно, что ее первая вспышка случилась в земле сосолов. Вторая по счету война с ними состоялась в 1054 году. В Киеве тогда умер Ярослав Мудрый611, и слух о его кончине послужил сигналом к началу беспорядков среди эстов.
Освободительное движение быстро набирало силу. Новгородцы, недолго думая, обратились за помощью к старшему сыну Ярослава – новгородскому и туровскому князю Изяславу Ярославичу, вступавшему на киевский трон. По их призыву Изяслав отложил коронацию и вместо намеченных торжеств срочно поспешил на Волхов612 – спасать новгородскую отчину от колониального кризиса.
Новгородцы тем временем решили не дожидаться князя и сами отправились в южную Эстонию карать восставших данников. Посадник Остромир, управлявший Новгородом на общественных началах, набрал среди горожан охотников до легкой добычи, ибо новгородцы намеревались не только наказать эстов, но и взять с них большую контрибуцию – особую дань победителя, да еще и сопроводить ее мародерством и грабежом.
Слух о предстоящей поживе с быстротой молнии разнесся по Новгороду и его уветам, так что не было отбоя от желающих попасть в войско Остромира. Ополченцы спешно двинулись в поход и где-то на южном берегу Чудского озера неожиданно наткнулись на войско эстов. В битве эстонцы нанесли им сокрушительное поражение. Посадник Остромир и множество его горе-сподвижников погибли в жестоком бою613. Грабеж колонии не удался.
Трагическая гибель Остромира и разгром первого новгородского ополчения не изменили, тем не менее, колониальную политику Новгорода: торговые аппетиты республики росли слишком быстро, чтобы идти на попятный даже после такой крупной неудачи. Урок, извлеченный из нее новгородцами, показал, что в одиночку, без профессиональных княжеских дружин, вторгаться в эстонские земли по-прежнему опасно.
Когда Изяслав прибыл на Волхов, вече субсидировало сбор нового ополчения, после чего добровольцы и княжеская дружина отправились мстить за посадника Остромира. Согласно Софийской первой летописи, Изяслав в сражении разбил армию эстов и захватил у них крупный город Осек-Декипив614. Победители восстановили уплату дани и казнили зачинщиков бунта.
Около 1060 г. сосолы вновь подняли крупное восстание.
Новгородцы поспешили к Изяславу, уже не смея самостоятельно лезть на рожон. В том же году Изяслав Ярославич вторично «ходил на сосолов» в беспокойную страну Уганди615. Военные действия продлились недолго. Русская дружина разбила повстанцев, и, согласно неписаному праву победителя, Изяслав сопроводил свой триумф показательными казнями, поджогами, грабежом и захватом пленных. (Других сценариев завоевательная политика русского средневековья практически не знала.)
Война 1060 г. закончилась для эстонцев провалом. Изяслав заставил сосолов выплачивать ему 2 тысячи (!) гривен ежегодной дани616. Часть этой немалой суммы предназначалась Новгороду. В стране эстов восстанавилась новгородская колониальная администрация.
После заключения мира с эстами Изяслав поторопился увести войска в Киев. Но уже ближайшие события показали, что он сильно недооценил свободолюбие и «коварство» балтийских туземцев. К тому же Изяслав перегнул палку с размером дани, непомерно большой и разорительной для маленькой эстонской страны.
Как только великий князь вернулся в свою столицу, в разоренной колонии вновь вспыхнуло восстание. Эсты прогнали из своей страны ненавистных сборщиков дани. Ближе к лету они осадили и сильно пожгли Юрьев. Затем, «творя много зла» и «воюя» русские поселения, сумели приблизиться к Пскову.
Новгородцы решили оказать помощь «младшему брату», и на берега реки Великой срочно прибыли сборные новгородские полки. Это был редкий случай единства Новгорода с Псковом, двух соперничающих торгово-колониальных гигантов. Лишь объединившись между собой и привлекая дружины своих князей, они смогли остановить движение эстов и подавить вспышку «колониального бунта».
В крупном сражении новгородцы потеряли до тысячи человек убитыми. Эсты пострадали гораздо сильней. Согласно Софийской первой летописи, «бесчисленное множество» их пало в битве с русскими войсками617. После поражения под Псковом сосолы, скорее всего, были примерно наказаны. От репрессий могла пострадать вся местная родо-племенная верхушка. Эстам надолго пришлось смириться с колониальным статусом
