Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Наконец, есть важное различие между примерами из «Лица со шрамом», «Соломенных псов», «Заводного апельсина» и «Бешеных псов» или «Мизери», «Избавления» и «Марафонца»: в первом случае жертвы – второстепенные персонажи. Когда у сценариста возникает желание сорвать злость на персонаже, он редко выбирает протагониста.

Как видно из этих четырех случаев чрезмерных препятствий, мы затрагиваем одну из самых больших трудностей драматургического ремесла – умение дозировать препятствия. С количественной точки зрения их должно быть достаточно, как можно больше, но не слишком много. Есть произведение, где препятствия слишком сильны, и именно неразрешимость проблемы (если автор отказался прибегнуть к чудодейственной помощи) придает истории весь ее смысл и силу. Речь идет о «Ничьей земле». Я не скажу лишнего, чтобы не испортить впечатление тем, кто не видел фильма, но это явно исключительный случай.

Чудесное спасение, или Deus ex machina

В начале своей карьеры, в 1930-х годах, Эрже сочинял комиксы о Тинтине для еженедельного журнала Le Petit Vingtième. Он выпускал две полосы в неделю и старался заканчивать вторую полосу клиффхэнгером – мы вернемся к этому в главе 5. Другими словами, он оставлял Тинтина в экстремальной, конфликтной и неразрешимой ситуации, чтобы побудить читателей купить журнал на следующей неделе. Проблема заключалась в том, что от недели к неделе он не знал, как вытащить Тинтина из той передряги, в которую он его втянул. И неизбежно в начале следующей серии Эрже прибегал к так называемому deus ex machina.

В комиксе «Тинтин в Америке» их полно, настоящий фестиваль.

N. B. Нижеследующая нумерация соответствуют переработанному альбому в том виде, в котором он доступен сегодня. Принцип и сюжетные линии те же, что и на оригинальных листах.

• Выпуск 23, последняя панель: Тинтин падает в овраг. Следующая панель: его спасает ниспосланный провидением выступ.

• Выпуск 35, последняя панель: Тинтина собираются повесить. Следующая панель: веревка обрывается.

• Выпуск 40, последняя панель: Тинтин привязан к рельсам, и тут подъезжает локомотив. Следующая панель: пассажирка подает сигнал тревоги, потому что увидела, как пума напала на оленя.

• Выпуск 53, последняя панель: Тинтина бросают в мясорубку для изготовления сосисок. Следующая панель: машина остановлена бастующими рабочими.

• Выпуск 59, последняя панель: Тинтина бросают в воду с гантелями на ногах. Следующая панель: гантели фальшивые, они плавают.

Это только пять примеров из не меньше чем пятнадцати. Безусловно, такое их скопление придает комиксам «Тинтин в Америке» неповторимый тон и определенное очарование, но также способствует тому, что история становится сюрреалистичной и неправдоподобной. Интересно отметить, что у комиксов полно сюжетных возможностей. Вероятно, поскольку это искусство вызывает меньше эмоций, чем театр или кино, зрители меньше разочаровываются, если протагонист слишком легко отделался. Нужно ли говорить авторам комиксов, что это не повод использовать такие приемы в своих интересах? Что касается Эрже, то он перестал злоупотреблять deus ex machina, когда приключения Тинтина перестали быть мыльными операми, но у него всегда что-то оставалось. Более того, он научился маскировать этот прием. Например, в «Крабе с золотыми клешнями» французская армия очень вовремя вмешивается, обращая в бегство арабских бандитов, которые стреляли в Тинтина и Хэддока. Этот deus ex machina ловко маскируется кровавым ударом капитана Хэддока по бандитам.

Провидение, которое нужно изгнать

Итак, deus ex machina – это неожиданное и маловероятное событие, которое в последнюю минуту решает проблемы главного героя. Выражение означает «бог, появляющийся из машины» и отсылает к греческому театру, в котором в конце постановки бог иногда появлялся на сцене с помощью подъемного крана. Например, Медею уносит Аполлон после свершения ее мести («Медея»), а Ифигению спасает Артемида, вместо того чтобы принести в жертву («Ифигения в Авлиде»).

Но то, что могло быть оправданно для греков, у которых были более близкие отношения со своими богами, чем у нас, сегодня уже не годится. Более того, если греки принимали deus ex machina (то есть богов) в прямом смысле, то их манера писать пьесы доказывает, что deus ex machina в переносном смысле (то есть «рука провидения») уже не одобрялась. Спустя столетие после создания великих произведений греческого театра Аристотель [6] высказал серьезные сомнения по поводу любого вида deus ex machina: «Очевидно, что развязка каждой истории должна вытекать из самой истории, а не из обращения к машине, как в „Медее“».

В XXI веке зрителю трудно проглотить deus ex machina, каким бы он ни был. Чудеса и легкие решения антидраматургичны.

Следовательно, автор должен исключить из своего арсенала: неожиданное наследство («Человек и ливрея»), внезапный сердечный приступ, книгу или часы, положенные в нагрудный карман, которые спасают герою жизнь («Друг Винсана», «Ночь 3 августа», «39 ступеней»), волшебное лекарство («Не тот человек»), освобождающий телефонный звонок, экстравагантное совпадение («Плутни Скапена»), новость, которая улучшает ситуацию («Ифигения» Расина), провиденциальную молнию, поражающую злодея в решающий момент, поезд, который раздавит злодея («Когда ты прочтешь это письмо») или пробуждение от ужасного кошмара («Меч паладина»). В фильме «Женщина в окне» протагонист (Эдвард Г. Робинсон) загнан в угол шантажистом и заканчивает жизнь самоубийством. К счастью для главного героя (но не для зрителя), это всего лишь сон.

В 1930-х годах, чтобы вступить в британский Детективный клуб, авторы детективов должны были принести клятву, ответив на вопрос: «Обещаете ли вы, что ваши детективы будут правильно и правдиво раскрывать представленные в них преступления, используя навыки, которые вы с удовольствием оттачивали, и не полагаясь на божественное откровение, женскую интуицию, откровенную галиматью, ловкость рук, совпадение или стихийное бедствие?»

Почему стоит отказаться от приема deus ex machina?

Есть несколько причин для отказа от deus ex machina. Во-первых, фундаментальная причина: в реальной жизни нельзя решить свои проблемы, ожидая, что на помощь придет счастливая случайность.

Другая причина: зритель в глубине души знает, что он смотрит художественное произведение, но в то же время не любит, когда ему напоминают об этом, особенно в кино и телесериалах. Публика хочет перенестись в реальность, отбросить свое неверие. Когда в драматическом произведении происходит чудо, зритель знает (хотя бы подсознательно), что это чудо не результат случайности, которая, в конце концов, существует и в жизни, а просто воля автора.

Наконец, не исключено, что зритель воспримет использование deus ex machina как некомпетентность рассказчика. И правильно! Чтобы втянуть главного героя в неприятности, требуется гораздо меньше изобретательности, чем для того, чтобы он смог выпутаться из них самостоятельно. В результате автор часто прибегает к облегченным способам выхода из ситуации.

В начале фильма «Три билета на 26-е»