Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

К ё с е м-с у л т а н. У вас родился сын! Сын повелителя!

С у л т а н  И б р а х и м (на мгновение замирает, не в силах скрыть ликование). Ай да Турхан! Мой сын! Мое бессмертие! (Целует ходжу-заклинателя в щеку, выбегает.)

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Поздравляю вас, моя султанша! Да будет это к счастью.

К ё с е м-с у л т а н. Да будет над тобою свет, ходжа! Благодаря тебе мы узнали, что такое радость. Пойду приготовлю колыбель для моего принца. (Едва сдерживая радость, про себя.) Благодарю создателя, мой долгожданный принц родился! Наконец, Кёсем, крутые и темные пути к твоему счастью озарились светом. Взошло солнце, которое будет освещать твои дни! Родился, родился мой принц! (Выходит.)

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь (один). До сих пор все шло хорошо, ходжа. Наконец ты постиг, что не такой уж ты ничтожный. Старайся и дальше действовать смелее. Только бы убрался с твоей дороги Великий везир, чтоб его скрутило!..

Возвращается  с у л т а н  И б р а х и м.

С у л т а н  И б р а х и м (переполнен радостью). Красавец, львенок! Я чувствую себя так, словно воевал в дальних странах, был побежден и разгромлен в битве, но на помощь мне подоспели новые силы из родного края! Молодчина Турхан! Однако один цветок — это еще не сад. Я хочу, чтобы во всех покоях моего дворца смеялись дети, пусть в его стенах разносится эхо от скрипа колыбелей. Я хотел бы противопоставить своей смерти целую армию детей. Ходжа…

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Мой падишах?

С у л т а н  И б р а х и м (решившись). Если я сейчас прикажу казнить моего дядьку, Великого везира, мои рабы не будут на меня в обиде?

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Мой падишах, они будут только молиться о вашем здравии, если вы избавите страну от человека, оставшегося со времен кошмара султана Мурада.

Входит  с и л я х т а р  Ю с у ф.

С у л т а н  И б р а х и м. Юсуф, скорее позови ко мне Великого везира!

С и л я х т а р  Ю с у ф (в недоумении смотрит на Ибрахима, потом на ходжу-заклинателя). Прямо сейчас, мой господин? Сейчас Великий везир на заседании дивана. Прервать заседание? Что-нибудь случилось?

С у л т а н  И б р а х и м (с гордостью). У меня родился сын! Ты разве еще не знаешь?

С и л я х т а р  Ю с у ф. Поздравляю, мой господин! Я уже слышал и пришел сюда, чтобы поздравить моего повелителя.

С у л т а н  И б р а х и м. Скорее позови ко мне Великого везира!

С и л я х т а р  Ю с у ф (с тревогой). Будет исполнено, мой господин.

С у л т а н  И б р а х и м (про себя). Значит, паша, даже от султана Мурада ты не терпел такого унижения? Даже от султана Мурада?

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Говорят, Великий везир все время подстрекает янычар выступить против дворца.

С у л т а н  И б р а х и м (в сильном гневе). Кто тебе об этом сказал, ходжа?

Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Один янычар. Он сказал мне: «Ты человек близкий к падишаху, так знай, что у Великого везира дурные замыслы, он сеет смуту в войске, распространяет слух, что, мол, государство досталось сумасшедшему…»

Торопливо входит  К а р а  М у с т а ф а-п а ш а.

К а р а  М у с т а ф а-п а ш а. Вы звали меня, мой повелитель? (Припадает к ногам Ибрахима, хочет поцеловать.)

С у л т а н  И б р а х и м (отстраняет его и поворачивается спиной). Да, я звал тебя, паша.

К а р а  М у с т а ф а-п а ш а. Что прикажете, мой падишах?

С у л т а н  И б р а х и м. Вчера вечером вода в бане была недостаточно горячей. Почему смотрительнице гарема не выдают дров, как я приказал?

К а р а  М у с т а ф а-п а ш а (возмущенно). И ради этого вы меня позвали, мой повелитель? Ради этого прервали заседание дивана? Неслыханная в Османовом роду вещь! Что это за порядки, мой падишах?

С у л т а н  И б р а х и м (поворачиваясь к нему). Это порядки султана Ибрахима. Мою печать, паша!

Кара Мустафа-паша достает из-за пазухи печать, целует ее, медленно и неуверенно протягивает султану Ибрахиму.

(Снова повернувшись спиной, кричит.) Начальник стражи!

В дверях появляется начальник дворцовой стражи, почти столь же величественный, как и Великий везир. Кланяется султану.

Взять!

Начальник дворцовой стражи берет печать.

Не только печать!

Воцаряется мертвая тишина.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (Кара Мустафе-паше). Идемте, ваша милость…

Начальник стражи и Кара Мустафа-паша уходят. Султан Ибрахим, стараясь преодолеть раскаяние, вызванное жестокостью этого решения, в нервном напряжении шагает взад и вперед. Ходжа-заклинатель тихонько выходит. С выражением глубокой печали на лице входит  с и л я х т а р  Ю с у ф.

С и л я х т а р  Ю с у ф (припадает к ногам Ибрахима). Мой господин, помилуйте вашего раба Мустафу-пашу. Ведь он опора вашего государства, его жизнь — это ваша жизнь, пощадите его. Начальник стражи вот-вот передаст его палачу Кара Али. Не допустите этого, мой господин, не дайте угаснуть этому светлому уму!

С у л т а н  И б р а х и м (не скрывая своей досады). Нельзя, Юсуф! Ты бы знал, каких усилий стоило мне это решение. Я не переменю его. Я должен уверовать сам в себя. Молчи, не говори мне больше ничего… Когда, вступая на престол, я увидел его, мне стало страшно. Как он разговаривал со мной, Юсуф! Из его уст вырывались гордые слова победителя. Он держался так же величественно, как мой брат султан Мурад, да будет ему прибежищем рай! Рядом с ним я всегда чувствовал себя так, будто снова нахожусь в своей темной келье. (Задумчиво, про себя.) О эти темные птицы тоски, застилающие небо… (Внезапно, громко.) Нет, я больше не хочу, чтобы они закрывали от меня небо! Это птицы моей темной кельи, каждую из них я вскормил своей кровью, лучшей частью своего сердца! Мне чуждо все, Юсуф, мне холодно, я застываю. Я должен бросить сердце в огонь, чтобы согреться. Вот какую жизнь сулили мне звезды — моя душа все время колеблется между гулом жизни и тишиной небытия. (Отвернувшись, медленно отходит.)

Силяхтар Юсуф уходит в печали и замешательстве.

Вот несется ветер безумия, родившийся в открытом море. Я должен быть сильнее, чем он. Если он — буря, я должен стать ураганом. Я должен заставить свою жизнь бить ключом, чтобы не увял хрупкий цветок моего сознания.

Сцена четвертая

Ночь. На сцене  ж и т е л и  С т а м б у л а.

П е р в ы й  ж и т е л ь. Когда дела идут таким манером, можно и призадуматься. Неужели Кёсем за долгую свою жизнь не постигла этого?

В т о р о й  ж и т е л ь. Один за другим родились принцы, которых она так ждала, — женщин в гареме не одна, не пять, а сотни. Великим везиром стал угодный ей человек, его легко обуздать. Да разве может быть Мехмед-паша Великим везиром?

П е р в ы й  ж и т е л ь. Да… После Мустафы-паши Лучника!

Т р е т и й  ж и т е л ь. Ходжа-заклинатель свалил его хитростью.

П е р в ы й  ж и т е л ь. Устроился во дворце Османов — и не думает оттуда убираться! Раздает за деньги должности кадиев и губернаторов направо и налево! Взяточничество обрядилось в официальные одежды.

Ч е т в е р т ы й  ж и т е л ь. Интересно, под каким созвездием родился этот проклятый ходжа-заклинатель?

В т о р о й  ж и т е л ь. Не иначе как под созвездием султана Ибрахима!

В одежде шута входит  с у л т а н  И б р а х и м.

С у л т а н  И б р а х и м (зрителям). Только я знаю истину: всеведущий бог, он один видит мое безумие во всем его царственном великолепии. Побродим-ка теперь среди народа и попробуем посмотреть на себя его