Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш
В с е ж и т е л и. Алейкум селям, шут!
П е р в ы й ж и т е л ь. Эх, Кара Мустафа-паша, Кара Мустафа-паша!.. Нет твоей железной руки, только ты способен был справиться с этой смутой. И как мог султан не оценить такого человека?! Сгубил его ни за что ни про что!.. Сам срубил сук, на котором сидел.
С у л т а н И б р а х и м. Султан прервал заседание дивана и вызвал к себе Великого везира. (Представляет падишаха.) Вчера вечером вода в бане была недостаточно горячей. Почему смотрительнице гарема не выдают дров, как я приказал?.. (Представляет Великого везира.) И ради этого вы меня позвали, мой повелитель? Ради этого прервали заседание дивана? Неслыханная в Османовом роду вещь! Что это за порядки, мой падишах?
П е р в ы й и в т о р о й ж и т е л и. Браво, Мустафа-паша!
С у л т а н И б р а х и м (смеется). Браво, браво!
Ч е т в е р т ы й ж и т е л ь. Перестаньте, ради бога! Еще услышат ищейки падишаха!
С у л т а н И б р а х и м. Ну и что ж, друзья, услышат так услышат! (Снова представляет падишаха.) Это порядки султана Ибрахима! Мою печать, паша!
В т о р о й ж и т е л ь. Ай-ай-ай! Что же ты делаешь, султан Ибрахим!
С у л т а н И б р а х и м (изображая падишаха). Начальник стражи!
П е р в ы й и в т о р о й ж и т е л и (взволнованно). Черт возьми!
Т р е т и й ж и т е л ь. Милые мои, если говорить правду, Кара Мустафа-паша зашел слишком далеко. Что бы там ни было, а Великому падишаху не указывают на порядки.
Ч е т в е р т ы й ж и т е л ь. Да уж конечно, добрые люди! Падишах-то один, а всему господин.
С у л т а н И б р а х и м (не соглашаясь). Падишах — это всего лишь падишах. Что он, бог, что ли, этот султан Ибрахим? Я думаю, и для него должны быть границы.
П е р в ы й ж и т е л ь. Ладно, пусть падишах остается падишахом, а раб — рабом, но легкое ли дело быть рабом безумного падишаха!
В т о р о й ж и т е л ь. Он превратил в посмешище своего другого Великого везира. Знаете, что он сказал Мехмеду-паше?..
С у л т а н И б р а х и м (представляет падишаха). Послушай, дядька, мои предки веками посылали золото и драгоценности в Мекку и Медину[53]. Я хочу, чтобы все это вернулось в мою казну. Блеск султана Ибрахима должен стать еще великолепней!
Т р е т и й и ч е т в е р т ы й ж и т е л и (в изумлении). Видали?! Ну и ну!
С у л т а н И б р а х и м (представляет Мехмеда-пашу). Будет исполнено, мой державный повелитель! (Снова изображает падишаха.) Мой дядька Мустафа-паша часто противоречил мне. То одно, то другое дело оказывалось или неблагоразумным, или не соответствующим обычаю. От тебя ничего подобного не услышишь. Почему, паша? (Представляет Великого везира.) Вы — халиф, вы тень бога на земле, вы не можете ошибиться! Ваши деяния, даже те, что кажутся неразумными, отмечены печатью глубокого смысла, и нам, вашим рабам, надлежит понять его.
П е р в ы й и в т о р о й ж и т е л и. Вот подхалим, собака!
С у л т а н И б р а х и м (представляет падишаха). Проваливай с моих глаз, безмозглый болван! Ну-ка отыщи в этом печать глубокого смысла!
В с е ж и т е л и. Браво, султан Ибрахим! Браво, Ибрахим Безумный!
П е р в ы й ж и т е л ь. Говорят, он хотел завоевать Крит, задумал вытеснить венецианцев из Средиземного моря. Такой победы не было даже у султана Мурада, это помогло бы ему утвердиться.
В т о р о й ж и т е л ь. Говорят, сначала повелитель собирался сам отправиться на Крит. Увы, поле битвы — не гарем. Он послал завоевать Крит силяхтара Юсуфа-пашу, а сам предался удовольствиям.
С у л т а н И б р а х и м. Пожелав счастливого пути Юсуфу-паше, он зовет главного евнуха. (Представляет падишаха.) Мы снова чувствуем себя печальным. Армия гарема не должна отставать от армии Юсуфа-паши. Ударим по могучим фронтам новых наслаждений, заполним душевную нашу пустоту! (Представляет главного евнуха.) Повеление моего господина свято, вся армия гарема будет готова к действиям в эту ночь!
Все смеются.
Друзья, может быть, весь мир сошел с ума? Что значат эти безумные поступки падишаха?
П е р в ы й ж и т е л ь. Не нам с тобой судить, великий насмешник! Миру не впервой сталкиваться с сумасшедшими властителями, а ты уж лучше посмеши нас, подражая им!
С у л т а н И б р а х и м (с саркастическим смехом). Я вам говорю: настает конец света, а вы смеетесь, словно это новая шутовская выходка!
В т о р о й ж и т е л ь. Говорят, один знаменитый мудрец сказал: «Если становится невмоготу, оденьтесь в броню шутки — только так можно участвовать в битве жизни».
С у л т а н И б р а х и м (в зал). Так будем шуметь, греметь, шутить и петь!
Пусть кипит в котле вода, пусть кипит в котле вода!
Светает, слышится музыка.
В с е ж и т е л и (по знаку Ибрахима).
Пусть кипит в котле вода, пусть кипит в котле вода!
С у л т а н И б р а х и м (хватая за руку первого жителя).
Дайте руки, господа, дайте руки, господа!
(Жестом приглашает остальных присоединиться.)
В с е ж и т е л и (становятся в круг и начинают приплясывать).
Громким смехом потрясем основы мира, да, да, да!
Громким смехом потрясем основы мира, да, да, да!
С у л т а н И б р а х и м.
Посмеемся и попляшем, господа!
В с е ж и т е л и.
Да, да, да!
С у л т а н И б р а х и м.
Если не безумны сами, мы не тешим себя снами, господа.
В с е ж и т е л и.
Да, да, да!
Мы не тешим себя снами, господа!
С у л т а н И б р а х и м.
Сердце бьется. Тяжек путь.
Не пора ли отдохнуть
От желаний и печалей, господа?
В с е ж и т е л и.
От желаний и печалей, господа!
С у л т а н И б р а х и м.
Этот мир, пустой и мелкий,
Нам явил свои проделки,
Мы покончим с этим миром, господа!
В с е ж и т е л и.
Мы покончим с этим миром, господа!
С у л т а н И б р а х и м.
Посмеемся и попляшем, господа!
В с е ж и т е л и.
Да, да, да!
Посмеемся и попляшем, господа!
Сцена пятая
Покои султана Ибрахима. Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь ожидает падишаха. Входит с у л т а н И б р а х и м.
С у л т а н И б р а х и м. Ходжа, а не перестарался ли ты в своих заклинаниях? Мою душу жжет раскаленный вихрь желания. Оно выросло так внезапно, никак не могу его утолить. Я словно привязан к хвосту мчащегося во весь опор коня. Может быть, ты прочтешь другое заклинание, чтобы обуздать его?
Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. Страсть соперничает со смертью, мой повелитель, ибо жить — это значит непрестанно мчаться наперегонки со смертью. Обуздать желание — все равно что отказаться от этой гонки.
С у л т а н И б р а х и м. Я не хочу от него отказываться, я хочу лишь немного остановиться, передохнуть, понять, что происходит.
Х о д ж а-з а к л и н а т е л ь. А если передышка превратится в полную остановку?
С у л т а н И б р а х и м. Да, конечно…
Входит М е х м е д-п а ш а, в каждой руке по собольей шубе. Его сопровождают д в е н е в о л ь н и ц ы, их лица закрыты покрывалами.
(Стремительно
