No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Кажется, что самолеты повсюду, и целое небо выглядит маленьким для такого сражения. Но все же бой постепенно затихает, фашисты начали отходить. Вот самолет Пардо, одного из группы Ариаса, вот самолет Сапронова — я вздыхаю с облегчением, мне показалось... Но нет, сегодня ни один из наших советских друзей не должен погибнуть.
Мы строимся «клином» и идем по направлению к Вальсу. Я указываю Сапронову на фюзеляж его самолета и затем показываю три пальца. Ага, он понял, что у него там три дыры: Сапронов отвечает кивком головы и поднимает большой палец вверх — все идет хорошо. В Вальсе самолеты советских пилотов идут на посадку, а мы приветствуем их и одновременно прощаемся, направляясь на аэродром Вендреля.
В этом бою мы потеряли три «моски», наш противник — три «Мессершмитта» и пять «Фиатов». Все советские пилоты приземлились благополучно. В самолетах Сапронова и Короткова несколько пробоин, и механик Перейро говорит, что заплатки на этих дырах мы не будем закрашивать — оставим как память!
В следующем полете участвуют только пилоты-испанцы. В небо с собой мы берем не только воспоминание о советских летчиках, но и их опыт, передаваемый нам, начиная с боев в небе Мадрида и заканчивая здесь, над Эбро...
ПОЛЕТ «НАТАШ»
24 декабря 1938 года на первый взгляд ничем не отличается от других зимних дней, когда солнце освещает своим неярким светом серые поля. Небо беспредельно ясное, видимость прекрасная. На горизонте видны скелеты оголенных деревьев; ни порыв ветра, ни пение птиц не приветствуют рассвет этого дня. Все застыло, только рокот летящих самолетов заставляет слегка вздрагивать тонкие ветви деревьев, и они сбрасывают капли росы на сухую, необработанную землю.
Наши потери с каждым днем растут, разрыв в количестве самолетов у нас и у противника увеличивается не в нашу пользу. Наши машины из-за износа теряют свои боевые качества, и нам все труднее противостоять многочисленному врагу, летающему на новых самолетах.
После значительного перерыва снова поднимаются в небо герои боев за Теруэль: «Наташи». Мы, «москас», их охраняем. К этому времени мы давно не летали к фронту с этими медлительными машинами, поэтому несколько утратили навык «ухаживания» за ними в воздухе, что усложняет нашу задачу. Из-за большой разницы в скоростях мы иногда оставляем их позади, возвращаемся — и с разгона проскакиваем. Все мы чувствовали тогда какое-то беспокойство. Мы еще не знали, что сопровождаем последних «Наташ» к месту их гибели...
Наш курс лежит на северо-запад, у нас небольшая высота и малая скорость. Впереди водохранилище Темп. Вода отражает лучи восходящего солнца. Эскадрилья «Наташ», как всегда, в строгом строю. На них летят Салуэнья, Хименес, Хосе Барта, Пелайо Родригес и другие летчики нашего выпуска летных курсов, но есть и новички.
Мы перелетаем предполагаемую линию фронта — но на этот раз нас не встречает завеса зенитного огня. Очень редкий случай со времен боев под Теруэлем! Эскадрилья Хосе Пуига летит над бомбардировщиками; еще на пятьсот метров выше — наша, 6-я эскадрилья. 5-я эскадрилья Перейры и 4-я Ариаса меняются местами: они выше бомбардировщиков на 1500 метров. Похоже, что для выполнения задачи пока все складывается благополучно. Но когда нервное напряжение после перелета линии фронта спадает, на «Наташ» вдруг обрушивается шквал пулеметного огня. На мгновение мы не понимаем, откуда и так неожиданно появилось множество вражеских «Фиатов». Это первый раз за всю войну, когда им удается столь внезапно напасть на нас. Скорее всего, здесь виной наша беспечность: мы ждали их снизу, а они напали сверху.
Вспыхивающие молнии трассирующих пуль, вспарывая воздух, входят в металлические тела низко летящих бомбардировщиков. Бой ведется на небольшом пространстве. «Наташи» начинают метаться, сбрасывая, как попало, бомбы, чтобы выйти из-под обстрела налегке. Освободившиеся от груза самолеты входят в пике с такой огромной скоростью (превышающей физические возможности машин), что от них отрываются отдельные части, которые перемешиваются в воздухе с куполами парашютов. «Москас» пытаются прорваться через атакующие «Фиаты» к своим бомбардировщикам, но это им не удается. Сумятица среди бомбардировщиков растет, путь их отступления обозначен раскрытыми парашютами наших летчиков.
В огромном колесе вертящихся в небе самолетов, мы обмениваемся с врагами взглядами, полными ненависти и злобы. Мы стреляем в упор — нет времени ни для точного прицела, ни для длительного преследования. Пальцы сами в огромном нервном напряжении нажимают на гашетки пулеметов всякий раз, как только перед глазами появляется самолет с белыми крестами...
Если бы «Наташи» смогли в какой-то степени сохранить строй, защита их смогла бы стать более эффективной, однако они поломали строй и рассыпались в разных направлениях. И это в то время, когда «москас» сражаются против истребителей врага, вдвое или втрое превосходящего их числом! В вышине долго продолжается ожесточенная борьба истребителей, а бомбардировщики, прижимаясь к земле, пытаются уйти от преследования, но тут их настигает зенитная артиллерия врага, и они один за другим падают на землю. Даже над нашей территорией уцелевшие самолеты преследуются «Фиатами», а мы ничем не можем им помочь.
Тяжелый и длительный бой понемногу затихает. Истребители рассыпаются по небу, выходя из боя. Каждый старается выйти из боя с высоко поднятой головой, не проявляя признаков трусости. В воздухе еще какое-то время продолжает висеть дым от трассирующих пуль и сбитых самолетов. Из двадцати «Наташ» потеряна почти половина, остальные, не дотянув до своего аэродрома, совершили вынужденные посадки в самых различных местах. Мы потеряли также одну «моску» — машину Анхела Гарсиа. Итальянцы потеряли семь «Фиатов». С неба спускается большое число парашютистов, ветер сносит их на территорию врага. Даже ветер был сегодня против нас!
Истекают последние, тяжелейшие дни 1938 года, отмеченные большой активностью вражеской авиации. Часто самолеты врага бомбят и обстреливают наши аэродромы. Наши потери растут. Даже ночью немецкие «утки» не оставляют в покое прибрежные дороги и незащищенные селения. Каждый день из-под обломков домов приходится откапывать изуродованные тела женщин и детей, много раненых. При этом совсем не заметно деятельности тех, кого должно беспокоить создавшееся положение. У нас совсем нет ни зенитных пушек, ни пулеметов! Единственное, что держит нас в боеспособном
