Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - Вильгельм фон Штернбург

Ремарк любил игру с именами не только в личной переписке, но и тогда, когда выбирал их для своих произведений, делая это с особым тщанием. Поэтому не случайно во втором его романе появляются имена, которые он будет использовать потом в своем творчестве, а также в очень интимной переписке. Романом «Гэм» он ступает на путь, по которому пойдет как художник слова.

Почему главное действующее лицо романа — женщина? Во всех последующих произведениях это будут мужчины. В двух первых опубликованных больших романах — «На Западном фронте без перемен» и «Возвращение» — изредка фигурируют солдатские матери, остальные женщины — и их немного — обрисованы как объект эротических переживаний фронтовиков и солдат, которые вернулись домой с войны. В других романах героиням хотя и отведена важная роль в развитии сюжета, однако и Рут Холланд («Возлюби ближнего своего»), и Патриция Хольман («Три товарища»), и Жоан Маду («Триумфальная арка»), и Элизабет Крузе («Время жить и время умирать»), и Лилиан Дюнкерк («Небеса не знают любимчиков»), и неизлечимо больная Элен («Ночь в Лиссабоне») — в конечном счете всего лишь мощное эхо любовных страстей, испытываемых героями мужского пола. А вот почти на все, что происходит в «Гэм», читатель смотрит глазами женщины.

Возможно — но это чисто умозрительное предположение, — необычный для Ремарка угол зрения подсказала ему встреча с женщиной, пришедшаяся на ганноверскую пору его жизни. Именно тогда он познакомился с Ильзой Юттой Цамбоной, горячую сердечную привязанность к которой он испытывал долгие годы. В письмах и дневниках он называет ее Йоханнесом или Петером, для друзей она — Жанна. Цамбона была красива, как с картинки, одевалась элегантно, она холодновато-эротична. Внешне выглядела так, как многие ремарковские героини, например, Патриция Хольман, более других похожая на Ютту Цамбону: узкий овал лица, большие глаза, высокая, стройная. Тип женщины, действовавший на Ремарка магнетически. Когда он познакомился с двадцатидвухлетней танцовщицей и актрисой, та уже была разведена.

Письменных свидетельств о их первой встрече не сохранилось, тем не менее точно известно, что она состоялась в 1923 году, в те дни и недели, когда уже писался роман «Гэм». 14 октября 1925 года они поженились в Берлине. Первое время, несомненно, были очень привязаны друг к другу, однако буржуазно-идиллическим этот брак не назовешь. Ремарк продолжает встречаться с другими женщинами, Ютта Цамбона — с другими мужчинами. Через три недели после бракосочетания в письме своей подруге Эдит Дёрри, дочери человека, под началом которого он работает в журнале «Шпорт им бильд», Ремарк так писал о мотивах, подвигнувших его на женитьбу: «Это был все-таки странный шаг. Я лишний раз убедился, что все писатели врут. В моем поступке было куда больше просто человеческого, нежели эгоистического желания насладиться счастьем... Понятие счастья для меня так изменилось с течением лет: вместо юношеского стремления утолить жажду и пр. — теперь радостная готовность бросить вызов безумствам бытия. Даже брак, кульминационный момент в жизни каждого нормального гражданина, не повлиял на этот мой настрой. Рядом со мной теперь человек, который, может быть, души во мне не чает, и я постараюсь убрать с его пути все мерзкое и безобразное...» Ремарк оставался верен своему обету на протяжении десятилетий — и после того как брак распался.

Некоторое представление о том, как складывались отношения в этом браке, можно получить, читая мемуары Лени Рифеншталь. В своих заметках она касается той поры, когда слава еще не пришла к Ремарку и не изменила стиль его жизни. О встрече с молодой четой в берлинские годы рассказывается тоном добродетельной дамы, не скрывающей своего возмущения увиденным, и оно, надо сказать, никак не свидетельствует о гармонии в этом браке. Писатель и его жена пришли к Рифеншталь — она еще поставит себя на службу нацистскому режиму и удостоится обожания со стороны самого «фюрера», — чтобы познакомиться с кинорежиссером Вальтером Руттманом. «Поначалу настроение у всех было приподнятое, мы пили вино и шампанское, веселились, в общем, от души. Фрау Ремарк была так заманчиво обаятельна, что вскружила Руттману голову. Что ж, пусть немножко пофлиртуют, думала я. Меж тем чувства явно брали верх над рассудком, в какой-то момент Руттман и фрау Ремарк поднялись из-за стола и, оставив меня наедине с ее мужем, удалились в другой, менее освещенный угол комнаты. Сидя рядом с Эрихом, я видела, как он пытался заглушить ревность вином. Я не знала, что мне делать. Своим поведением парочка поставила меня в тупик... Неожиданно “отщепенцы” появились перед нами, и фрау Ремарк сказала мужу:

“Ты выпил слишком много. Домой меня проводит господин Руттман. Увидимся позже”...Возвратившись в комнату, я увидела рыдающего человека. Постаралась утешить Эриха — нервы у него совсем сдали. “Я люблю свою жену, люблю до безумия. Мне нельзя ее терять, жить без нее я не смогу”...В свете раннего утра он выглядел развалиной с человеческим лицом». По словам Рифеншталь, Ремарк приходил к ней в поисках жены недели две подряд, чуть ли не каждый день, верил в чудо, говорил, что готов ее простить, лишь бы она вернулась... заливал свое горе коньяком.

Схожую картину из тех лет, что предшествовали публикации знаменитого романа Ремарка, рисует Аксель Эггебрехт, молодой сотрудник журнала «Вельтбюне». Повстречав однажды — в 1928 году — чету Ремарк в одном из питейных заведений на Шверинерштрассе, он получил приглашение продолжить возлияние у Ремарков на квартире. «Дома он священнодействовал, смешивая изысканные напитки. Мы сидели перед очень большим аквариумом, всех своих рыбок он называл их зоологическими именами... Когда ближе к утру я собрался уходить, она одна проводила меня до дверей. Так начался длительный адюльтер с Жанной, женой Эриха Марии Ремарка. У него была, как я вскоре понял, связь с другой женщиной. К нам он относился с невероятной толерантностью».

В таких упрощенных, с креном в мелодраматизм, описаниях, созданных много лет спустя и не без самолюбования их авторов, есть, наверное, своя доля правды. Следует, однако, признать, что этот брак не был моногамным, а также предположить, что Ремарк, человек крайне чувствительный и склонный к ревности, сильно страдал, зная о любовных интрижках своей жены. К тому же Джулия Гилберт приводит в своей книге сногсшибательное заявление Ютты Цамбоны о том, что «Ремарк зачастую оказывался в их браке импотентом». Что ж, при тех количествах алкоголя, которые употреблял Ремарк, не следует удивляться, что его мужская потенция подчас давала сбои. Если, однако, допустить, что «сбои» и в самом деле были достаточно серьезной проблемой, то тогда придется сказать, что брак распался вовсе не по этой причине.

Еще до брака,