Шкатулка с секретом - Елена Комарова
— А вас это почему интересует? — поморщился Марк.
— А в вашем университете тоже отвечают вопросом на вопрос, как и в Аркадии?
И следующий тост был за культурные связи двух стран.
— Простите, профессор, подарок остался в Ранконе, — покаялся Ференц. — Я намеревался вручить его по возвращении в Ольтен, после конференции.
— А, так это для профессора Довиласа, значит? — спросила Юлия, прикрывая ладонью улыбку. Марк поднял брови.
— У меня есть возможность отказаться от такой чести? — поинтересовался он.
— Нет-нет, — спохватилась женщина, — подарок прекрасный, честное слово! Брат его неделю обсуждал с коллегами, и потом они его очень долго выбирали.
За подарок тоже выпили.
— Ольтенцы — весьма гостеприимная нация, — заметил Пауль, распечатывая очередную бутылку. — А ольтенки — прекрасны, — и он отсалютовал Юлии стаканом. — За дам, господа, благослови их небо.
Некоторое время спустя, когда на столе вина заметно поубавилось, а настроение у всех присутствующих заметно поднялось, Пауль и Карел снова вернулись к прерванному спору о посуде. Джарвис, вознамерившийся, было, съязвить на тему исторических увлечений в среде аркадийской организованной преступности, получил от племянника душевный пинок под столом и предпочел смолчать.
— Вы помимо сокровищ разбираетесь и в искусстве? — заметил Андрэ.
— Неоконченное историческое образование, — вздохнул Карел, — все еще дает о себе знать.
— Почему вы не доучились? — спросил репортер. — Если это не тайна.
— Отнюдь нет, — пожал плечами Карел. — Я подрался.
— В Ольтене исключают за подобное? — удивился Бенар, припоминая собственные студенческие похождения.
— Я защищал честь семьи, если вас интересуют подробности. Один мой тогдашний сокурсник позволил себе высказаться по поводу профессии, которую избрал мой брат...
В памяти всплыло лицо парня, которого он еще несколько часов назад искренне считал своим если не другом, то близким приятелем. Летняя практика в ольтенских степях, молодое вино лилось рекой, а дальше — правдивость поговорки об уме трезвого и языке пьяного…из-за чего они повздорили? Из-за какой-то глупости, наверняка, и скорее всего, не вспомнили бы о ней на следующее утро, если бы не те несколько слов, неосторожно сорвавшихся. «Что, подашься в доносчики, как старший братец, да?» И двадцатилетний тогда Карел Малло счел, что в некоторых случаях слова просто неприменимы.
— Правда, он тоже не остался в долгу, — продолжил молодой человек. — В лазарет мне и передали требование попечительского совета Ипсвика…
— …принести извинения или покинуть Университет, — закончила за него Юлия. — Мы пытались его отговорить, не хотели, чтобы он губил свое будущее. Ведь он был в числе лучших студентов на историческом факультете. Ференц тогда начал работать и с него глаз не спускали, — она усмехнулась, вспоминая, — не иначе, переживали, не побежит ли он сразу на улицу Симона. А лабораторию доверили только через год, кажется…
— Через полтора, — вздохнул брат. — Когда доказал свою благонадежность.
— Вас, Малло, если не ошибаюсь, еще на четвертом курсе отметили, — припомнил Марк. — Со мной даже беседовали представители Службы, интересовались на ваш счет. Правда, я тогда понятия не имел, что есть такие побочные обстоятельства, как родство с Джарвисом, да еще и столь близкое…
— Когда мне сделали предложение поступить на службу государству, я тоже сперва растерялся, — подхватил Ференц. — Но из двух вариантов — либо это, либо преподавание в университете — второй наводил на меня ужас. Не всем дано ваше мужество, профессор…
Марк почувствовал, что начинает краснеть — оставалось только надеяться, что это удастся оправдать действием вина, а не смущением. Герент заявил, что в Ольтене всегда всё усложняют, и что такая глупость никогда не стала бы препятствием в Аркадии. В ответ на это Ференц назвал Пауля провокатором, а тот ухмыльнулся и предложил очередной тост — за патриотизм.
Тонкий комариный писк заполнил вдруг воздух, у всех противно заныло в висках. Джарвис ругнулся вполголоса и встал из-за стола. Ференц последовал за дядей. Два мага остановились у дверей в библиотеку, где располагался основной узел защитного заклинания, и принялись колдовать. Марк отодвинул и немного развернул кресло, чтобы лучше было видно работу бывшего студента. Юлия сидела напротив и смотрела на брата столь же ревниво, Карел откровенно зевал, аркадийцы заворожено следили за работой мага.
— Усилил защиту, — пояснил Ференц, возвращаясь на место. — И что они никак не уймутся? Нашли же вы местечко, господин Герент…
— Нашел не я, — ответил тот. — И устроил здесь эту — как вы выразились, господин профессор, аномалию? — тоже не я. Сколько у нас еще времени до рассвета?
— Часа четыре, думаю, — сказал Джарвис. Бесполезный пока хронометр он снял с руки и засунул в карман. — Продержимся. Герой должен провести три ночи в заколдованном месте, чтобы получить награду. Нам, к счастью, хватит и одной.
— Слушайте, Герент, — неожиданно для самого себя позвал Марк, — расскажите про шкатулку. Интересно же узнать, из-за чего мы все тут жизнью рискуем. Да и время скоротаем.
— Я не мастак рассказывать сказки. Может, господин репортер справится лучше? Или младший господин Малло?
— Я так глубоко этот вопрос в историческом аспекте не изучал, — Андрэ вернул Паулю улыбку, незаметно извлекая из кармана карандаш и раскрывая под столом на колене блокнот — он давно уже поднаторел в искусстве делать заметки в самых разных условиях.
— Что-то подсказывает мне, что вы знакомы с этой историей лучше меня, — присоединился к Бенару Карел.
Пауль вздохнул и достал из кармана шкатулку. Щелкнула, открываясь, крышка, открывая всем собравшимся три предмета.
— Это реликвия времен Второй династии, расцвет империи хана Менгу. Примерно четыреста лет назад. Орда в пятьдесят тысяч человек сумела вырасти в огромное государство, покорившее треть континента. Они очень хорошо умели учиться, усваивая лучшее у покоренных народов. Мощнейшими политическими игроками тех времен считались Маркфурт и Шлезия, Вендора — на вторых ролях. Менгу Завоеватель расширил границы своей империи десятикратно с молчаливого попустительства сильных держав — их владения были далеко на севере, им не было дела до мелких стран, павших первыми. Но, покорив Галац, Брус и Обру, хан вторгся на территории Бора, где имел свой интерес уже Маркфурт. Почти двести тысяч человек армии, которым противостояло войско генерала Адукта Чеслава, раза в два
