Шкатулка с секретом - Елена Комарова
Воображение слушателей откликнулось, рисуя перед мысленным взором картины прошлого, наверняка далекие от действительности, но красочные.
…Много всего повидали своды замка Донат за все те дни, что солнце освещало его стены. Форпост маркфуртской империи, резиденция самого Адукта Чеслава, лучшего полководца, какого рождала когда-либо эта земля.
Немолод Адукт, в волосах седины уже куда больше, чем смолы, лишь усы, длинные, висячие, все еще черны. Высок он ростом, силен. Золотое шитье да камни украшают одежду, сверкают перстни, будто бы не воин перед тобой, а купец богатый. Но обманчива личина эта, ой, обманчива — и ахнуть не успеешь, как вылетит из ножен сабля, сверкнет сталью, да и снесет с плеч дурную голову. А потом снова вернется назад, лишь каменьями дорогими на рукояти сияя презрительно.
Напротив Чеслава — пленник, мальчишка совсем. Патлы на лицо падают, в глазах узких огонь пылает, худые руки завернуты и связаны жестоко, не только веревками, еще и заклинаниями. Вот и маг стоит в углу — черный, недвижный, будто статуй, следит зорко за каждым вздохом мальчишки. Не простой пленник — старший сын самого Менгу, зверя кровавого, именем его же названный звереныш, маг невиданной силы. Только знает каждый воин: не так сила важна, как умение, а уж если сила, да с умением.… Было магов почти дюжина, все опытные, в боях проверенные, навалились вместе на ханского сына, запутали его заклятьями, поставили щиты-заслоны, чтобы не смел он их волей своей, как хозяйка сор сметает. Пятеро из них в живых осталось, кто потом мальчишку этого в Донат доставил. Ну а в замке — своя сила, здесь и такую мощь сдержать можно.
Смотрит Адукт на пленника, раздумывая: стоит ли сразу казнить, или сначала весть отцу его отправить? Все ж казнить — всегда успеется… «В подвал его!» — не говорит, а цедит слова полководец, сам же за стол садится, лист бумаги достает, перо заточенное в чернильницу обмакивает.
День проходит, открывается коробка каменная, где сидит в углу сын Менгу. Тяжелая дверь, железом обитая, да заговоренная — не снести её магией, не сорвать с петель, не первого колдуна здесь держат. Заходит туда Адукт, кривится, на звереныша глядя. «Что передать от тебя отцу?» «Была при мне шкатулка, дай мне ее» — медленно говорит, слова чужого языка с трудом подбирает. И верно — была, да отобрали. Но отчего же не дать? Маркфуртцы — народ щедрый! Нашли вещицу — красивая, серебряная, не иначе, трофей военный…а может, и подарок — гребень внутри лежит, да зеркальце маленькое, может, девушка дала на память, может, мать. Проверили вещицу маги, да не нашли ничего. Открыл её ханский сын, достал из-за голенища иголку толстую — и как просмотрели стражники? — да положил рядом, глаза прикрыл и замер так, словно окаменел. «Шутки шутишь, псов сын?» — разъярился Чеслав, тут открыл глаза мальчишка и ответил так: «Дай мне время на молитву». Молитва, хоть и проклятой веры — право святое.
Через час отправлял Адукт гонцов к Менгу с письмом да шкатулкой, что щенок сказал отцу передать. А вернувшись в замок, узнал, что Менгу, сын Менгу Кровавого, умер, и тело уже остыть успело…
— Дальше история известна, — закончил Пауль Герент. — Менгу взял Донат и почти дошел до столицы Маркфурта, где его остановило объединенное войско. Крови за этот поход мести пролилось больше, чем за сто лет завоеваний до него. А шкатулку он назвал своим главным сокровищем.
— Занятная история, — вздохнул Марк Довилас, — но совершенно нереалистичная.
— Профессор, — мягко произнес Ференц, — это же легенда! Проявите снисхождение!
— Да уж, — кивнул маг, — фольклор, как говорит один мой коллега. Ференц, вы-то меня не расстраивайте! Как мог спокойно умереть волшебник такой мощи? Законы природы никто не отменял даже четыреста лет назад. Это не говоря уж о том, что половину замка должно было выбросом снести!
Глава 7
Аркадия, академия имени Гернгольца
Профессор Мартин Дейтмар потер шею, расправил затекшие плечи и потянулся за кофе. На бумаге остался след от чашки в виде бледно-коричневого полумесяца.
За окном сгустились сумерки. Кофе остыл. Сидеть в кабинете дольше не было смысла: опыты он закончил, выписки из книг сделал. Надо проверить, все ли приборы выключены, все ли окна закрыты, погасить свет и запереть за собой дверь.
Профессор еще раз перелистал записи. Ровные столбики значков и чисел, карандашные пометки на полях, на последней странице аккуратно выписанные формулы, окончательные цифры, обведенные в рамочку, и три восклицательных знака рядом.
Еще студентом он пару раз пытался проникнуть в Майердол. Такая аномалия под самым носом, как не поддаться научному искушению! Но тогда поместье охранялось, причем серьезно, так что молодому магу пришлось любоваться потоками на довольно приличном расстоянии. Впечатлений хватило на добрых два десятка лет, и эмоции ничуть не ослабели. И уважаемый в научных кругах профессор коршуном накинулся на образец из Майердола, предоставленный коллегой-ольтенцем.
О том, что творилось в соседнем государстве в прошлом году, маги знали, несмотря на все усилия обеих сторон обеспечить секретность. Просто скрыть столь мощные магические игры было невозможно. Были известны и имена участников тех драматических события, и роли, ими сыгранные. В глубине души многие мечтали если не оказаться на их местах, то хотя бы понаблюдать с близкого расстояния. Забавно, как иногда судьба исполняет тайные желания.
Правда, уж на что, а на судьбу Мартину Дейтмару жаловаться никогда не было нужды — плодотворная научная карьера, уважение в обществе, во всех отношениях благополучный брак.
В крупнейшем южном городе, что вполне мог бы стать столицей Ведоры — возникни такая идея — первым вопросом всегда был «Какую выгоду это принесет?». Потом — «Сколько это мне будет стоить?» Только после уточняли подробности. Людей с магическими способностями измеряли аршином практичности.
Магов охотно нанимали для страховки при заключении самых разных сделок: они прекрасно проверяли, не смухлюет ли компаньон, а потом обеспечивали совершенно непробиваемые договора для обоих сторон. Маги работали в портах и на вокзалах, как хорошие ищейки выискивая запрещенные к ввозу и вывозу товары, а то и не
