Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов

Он поморщился, будто взвешивая мою кредитоспособность, и ответил:

— Сам в долгах, брат, — вздохнул он с таким видом, будто его собственный финансовый кризис был делом государственной важности.

— Ну… ясно, — буркнул я, разворачиваясь к выходу. — Еще кого-нибудь спрошу.

Не то чтобы я сильно расстроился. Скорее, подтвердил свою теорию: вселенная последовательно отбирает у меня последние опоры. «Сначала воля, потом деньги. Что дальше? Почки?» Вернувшись в свою комнату, я плюхнулся на кровать, достал телефон и решил, что проще будет позвонить дяде Вите.

И только я набрал номер, как уже начал представлять его ехидную ухмылку на том конце провода.

— Дядя Витя, привет. Ты как, восстанавливаешься? Спина не беспокоит?

— Привет, оболтус, да потихоньку, — буркнул он в трубку, и я услышал какой-то хруст на том конце провода. — Тянет, знаешь, но вроде на поправку иду. А чего спрашиваешь, неужели навестить хотел?

— Хотел, как время выкрою, — ответил я, чувствуя легкий укол совести. — … но пока вот на работу собираюсь. И тут у меня проблемка возникла… не мог бы ты подкинуть мне пару тысяч до конца недели? А то совсем концы с концами не сходятся…

На том конце провода хмыкнули, и я снова представил его ухмылку.

— Ладно, чёрт с тобой, — сказал он. — Вижу, совсем прижало, раз уж в такую рань звонишь.

— Спасибо! — выдохнул я с облегчением.

— Да не за что, щас скину. — буркнул он. — Давай, беги на работу. Смотри только не потрать всё в один день!

Связь прервалась, и через минуту на телефон пришло сообщение о зачислении. Деловой аванс. Инвестиция в моё выживание.

Он отправил три тысячи на карту, и я спокойно их снял в банкомате по дороге. Бумажки в кошельке, пусть и чужие, придавали какой-то смутный, призрачный контроль над ситуацией.

И я поехал на работу. Просто поехал. В голове не было никакого гениального плана по выживанию. Никакого «что-то новое придумать». Сегодняшний план был прост, как пять пальцев: делать свою работу. Не больше, но и не меньше. Не поддаваться на провокации или… поддаваться. Не загоняться в угол собственными фантазиями или… загоняться. В общем, просто дышать, массировать мышцы и думать о печени и артериальных кругах, а в остальном как получится.

Вот мантра для моего нового дня.

Автобус, фыркая, подъезжал к остановке у «Ледовой Короны». Я глянул на знакомое здание из стекла и бетона, где творилось мое личное мелкое безумие. Раньше оно казалось логовом дракона, сегодня — просто место работы. Сложное, адское, с извращенным коллективом и начальницей-садисткой, но — место работы. С зарплатой. И с четким, пусть и неписаным, уставом, главный пункт которого гласил: «Не обкончайся на рабочем месте или… хотя бы постарайся не обкончаться».

Я вышел на остановке, направился ко входу и, войдя в «Ледовую Корону», первым предсказуемо увидел Свету.

Она сидела за своим столом, что-то увлеченно печатая, и ее пышные, прямо-таки эпические формы, как всегда, были мастерски подчеркнуты облегающей блузкой.

Вырез был таким глубоким и стратегически важным, что туда, казалось, можно было безнаказанно спрятать не только мою зарплату, но и все мои грехи, надежды и студенческий билет — и они бы затерялись там без следа, утонув в этом великолепии.

— Привет, Лёш! — она одарила меня своей стоваттной солнечной улыбкой, от которой в глазах рябило. — Как самочувствие после вчерашнего?

— Привет, Свет. Нормально, почти выспался даже, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и не хрипел от проснувшегося где-то глубоко демонюги-на-сиськи-смотрюги. — У тебя как дела?

— Ой, знаешь, просто отлично! Мне вчера так хорошо было, спала как убитая, честное слово! — её улыбка засветилась еще ярче. — Слушай, а ты… — она понизила голос, хотя вокруг никого не было, — на дом не выезжаешь? Ну, массаж делать? Я хотела бы еще пару сеансов взять как минимум, и, конечно, заплачу, ради здоровья же!

Вопрос повис в воздухе, густой и сладкий, как сироп. Ещё день назад я бы начал заикаться, краснеть, как помидор, и видеть в этом прямой и безоговорочный сексуальный намёк. Сейчас я просто ощутил лёгкий, знакомый укол в виске. «Дополнительные сеансы». Фраза прямиком из её бордовой тетради.

В голове моментально всплыла картинка из недавно прочитанного, и я сглотнул, прежде чем ответить.

— Не знаю, Свет, — сказал я, пожимая плечами с такой неопределённостью, которая, как мне казалось, должна была выглядеть как взвешенное решение. — Учёба, времени в обрез, конспекты горят. Но… подумаю.

— Подумай, обязательно подумай! — она тут же оживилась ещё сильнее, словно я пообещал ей не массаж, а поездку на Мальдивы. — А, и кстати, Татьяна Викторовна просила тебя к ней зайти. У неё к тебе какой-то вопрос.

Я слегка удивился, но про себя отметил: я и так, конечно, собирался зайти поздороваться, но теперь стало даже как-то неловко. Что же за вопрос у неё там такой? Или это просто предлог для неминуемого утреннего куни?

— Понял, спасибо, — кивнул я, стараясь придать лицу выражение серьёзного профессионала. — Сейчас зайду.

— А потом возвращайся, кофе попьём, — бросила она мне вслед уже веселее, и я почувствовал на себе её взгляд, скользящий по моей спине.

— Ок, — бросил я через плечо, не оборачиваясь, и направился в сторону кабинета Татьяны.

Что ж, у нас со Светой более-менее получился нормальный диалог. Никакого явного подтекста, кроме её обычного фонового флирта. И я даже не особо-то и смотрел на её грудь. Не заёрзал. Не вспотел. Прогресс, чёрт возьми! Может, я адаптируюсь к общению с девушками? Или просто эмоционально выгорел?

Подходя к кабинету Татьяны Викторовны, я настроился на деловой лад. Сердце билось чаще, но это уже был не прежний животный страх или похотливый азарт, а скорее нервное ожидание перед сложной задачей. Как перед экзаменом у строгого, но уважаемого преподавателя.

Я постучал. В ответ — тишина.

Подождал пару секунд, постучал снова, чуть увереннее.

Опять ничего.

Неужели её ещё нет? Или намеренно не открывает? — мелькнула тревожная мысль.

Я уже собрался было уходить, решив заглянуть позже, как услышал:

— Алексей? — голос прозвучал прямо у меня за спиной — тихий, ровный, но настолько чёткий в утренней тишине коридора, что я вздрогнул, будто меня хлестнули по голой коже.

И я резко обернулся.

Передо мной стояла Татьяна Викторовна. Её волосы, обычно свободно лежащие на плечах, сегодня были собраны в тугую, безупречно аккуратную косу, лежащую на спине. Эта причёска обнажала шею и делала черты её лица