Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов

Мой мозг отказывался работать.

Я оперся ладонью о массажный стол и вдруг машинально поднес к лицу пальцы, все еще липкие от ее соков. Сначала просто вдохнул ее терпкий, мускусный аромат, от которого вновь закружилась голова. А потом, словно завороженный, коснулся подушечек пальцев кончиком языка. Сложный, солоновато-сладкий вкус ударил в нёбо, окончательно добивая меня.

Это её вкус… вкус её похоти и моего нового полного поражения.

Собрав волю в кулак, я прибрался в кабинете, смывая с рук следы греха. Затем вышел в коридор и направился в холл, но через несколько шагов замер и посмотрел в сторону двери в кабинет Татьяны Викторовны.

Стоит ли заходить? Прощаться? — мысли о том, чтобы просто уйти, не сказав ей, вызывали странное неприятное чувство. — Да, нужно. — решил я и направился к ней.

Постучал, и её властное «Войдите» прозвучало мгновенно, будто она ждала.

Я открыл дверь и, не заходя дальше порога, сказал:

— Я… ухожу, Татьяна Викторовна. До завтра.

Она сидела за своим столом, все так же безупречная и собранная. Ее взгляд скользнул по мне, оценивающий, холодный. Уголки ее губ дрогнули в легкой, почти невидимой улыбке.

— До завтра, Алексей, — произнесла она ровным тоном, в котором не было ни капли сомнения, что это «завтра» обязательно наступит.

Это было не прощание. Это была констатация факта. Я кивнул и ретировался.

На выходе я столкнулся со Светой, которая что-то разбирала на своем столе.

— Всего хорошего, Лёш! — улыбнулась она мне своей обычной, солнечной улыбкой.

— До завтра, Свет, — буркнул я и вышел на улицу, в прохладный вечерний воздух.

Добравшись до автобусной остановки, я прислонился к стене и закрыл глаза. В голове билась одна-единственная фраза: «Завтра будет еще интереснее». Она была одновременно и угрозой, и обещанием.

Я был пуст, как выпотрошенная рыба, а она уже строила планы на завтра.

Я усмехнулся и, открыв глаза, заметил, как вдалеке показались огни автобуса. И уже через минуту, подчиняясь законам физики и расписанию, с шипением тормозов он остановился прямо передо мной. Двери открылись с привычным пневматическим вздохом.

Ну вот и всё, — мелькнула в голове мысль, пока я заносил ногу на подножку. — Обычный парень садится в обычный автобус после обычного рабочего дня. Никто даже и не догадывается, что у меня в штанах ноет напряжение, а на языке и пальцах — вкус женских сокровенных секретов.

Интересно, — подумал я, уже заняв место и глядя на свое отражение в темном стекле, — а есть ли в «Ледовой Короне» бонусная программа для массажистов? Типа, десять доведенных до оргазма клиенток — один бесплатный сеанс психотерапии? Или… хотя бы проездной на автобус?

Я фыркнул в пустоту. Ответ, увы, был очевиден. Никаких бонусов. Только растущий долг. Долг по воле. Долг по сперме. Долг по душе. И, видимо, расплачиваться по долгам мне предстоит очень и очень долго.

Глава 16

Новый день, старые демоны

Проснулся я не от света и не от птичек за окном, а от назойливой, булькающей вибрации своей допотопной моторолы. Голова гудела, будто в ней всю ночь шахтеры ебались, с трудом добывая уголь отбойными молотками. Это была густая, липкая усталость, застывшая между извилинами.

«Не выспался» — это слишком мягко сказано. Я чувствовал себя так, будто меня ночью вывернули наизнанку, прополоскали в ледяной воде, а потом кое-как, без чертежей и инструкции, запихнули обратно. И забыли несколько деталей или, наоборот, запихнули лишнее.

Но черт с ним. Сегодня — новый день. Не в том смысле, что всё волшебным образом изменится, и я проснусь уверенным в себе супермассажистом с железной волей и всегда каменным членом, а в том, что он просто есть. Как факт, как восход солнца, необходимость дышать и обязательная утренняя эрекция, которая сегодня, кстати, отсутствовала. Тело, похоже, сдало пустые тары и вывесило табличку «На восстановлении».

Я глянул на залитый утренним серым светом экран телефона и сказал:

— Пора.

Подъем дался тяжело, тело отзывалось мышечной памятью на вчерашние нагрузки — ныли плечи от постоянного напряжения, предплечья гудели, как после десятичасовой смены грузчика.

Вчера по приходу в общагу первым делом я отправился в общий душ, где стоял вечный, въевшийся в плитку запах сырости, дешевого мыла и чьей-то безысходности. Струи воды смыли с кожи пот, остатки вчерашнего масла и смутное ощущение греха. Поужинал тем, что было — вчерашней гречкой-размазней, разогретой на общей кухне, где вечно пахло пригоревшим молоком. Без энтузиазма, но методично. Топливо. Телу нужны калории, чтобы производить… ну, в моем случае в основном сперму, пот и глупые мысли.

Потом, вместо того чтобы валяться и вспоминать случившееся, засел за конспекты. Мозг поначалу скрипел и стонал, как неподмазанная дверь, отказываясь воспринимать латинские термины и замысловатые схемы кровообращения.

Circulus arteriosus cerebri…

Да уж, дружок, тебе не до артериального круга большого мозга, у тебя там свой, малый кругооборот, между ног, и то в состоянии стагнации! — издевался внутренний голос.

Но я заставил его. Не через силу, а через упрямое, механическое повторение. Слово за словом, схема за схемой. Я вбивал в себя знания, как гвозди в доску. К полуночи глаза слипались, буквы расплывались, но в голове наконец-то воцарилась благословенная, чистая пустота, заполненная не образами женских тел, а строением печени, селезенки и чертового артериального круга.

Еще час зубрежки, и я закончил, выключил свет и уснул, как будто кто-то щелкнул рубильник. Без снов. Без Татьян, Ирин и прочих бестий. И это было прекрасно.

И вот наступило новое утро, я встал по будильнику. Ровно. Не от кошмара, где за мной гналась разгневанная Татьяна на коньках, и не от тревоги — просто встал. Мышцы все еще гудели, но в голове было тихо и относительно ясно. Пусто, но чисто. Как после генеральной уборки в квартире психопата.

Сходил в душ, затем, высохнув, направился к шкафу, как сапёр к минному полю. Выбор пал на темные, немаркие штаны из плотного хлопка, чтобы не было видно стояка, если вдруг… Хотя что значит «вдруг»? Скорее «когда»…

Следом натянул серую однотонную футболку и простые черные кроссовки для быстрого отступления. Ничего лишнего. Ничего, что могло бы привлекать внимание, провоцировать или намекать. Костюм готовящегося к битве, на которую он не записывался, но от которой теперь было не отвертеться. Нейтральная униформа выживальщика.

Потом пришла пора решать финансовый вопрос.

Я вздохнул, ощущая себя персонажем социальной драмы, и пошел к соседу по комнате, Вадику, который уже натягивал кроссовки, куда-то собираясь.

— Вадь, —