Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс

— Хм, — я пошевелил пальцем, чувствуя, как она сжимается. — Ты все еще тугая, Ирис. После вчерашнего… и после пальчика Лиры… Думала, расслабилась? Как бы не так. Надо это исправить. — Я ввел палец глубже, до второй фаланги, заставляя ее снова вскрикнуть.

— Нет! Пожалуйста, господин! — Ирис начала умолять, ее голос дрожал от страха и чего-то еще. Она повернула ко мне лицо, и в ее синих глазах читался настоящий ужас перед повторением боли. — Лучше… лучше в киску! Пожалуйста! Я так хочу! Я буду хорошей! Я отсосу! Все что угодно! Только не… не туда опять! Я не готова! — Она пыталась отползти, но мой палец в ее попе удерживал ее на месте.

Я встал. Мой вновь возбужденный член стоял колом. Вид ее страха, ее мольбы, ее идеальной попки — все это разожгло во мне темное желание доминировать, наказать, доказать свою власть.

— Слишком поздно просишь, ядовитая змейка, — прорычал я. — Раз ты такая тугая — надо разработать. Как следует.

Я грубо схватил ее за бедра и загнул раком, прижав лицом к песку. Ее белоснежная попка задрожала в воздухе. Я плюнул себе на ладонь, смазал головку члена и без всяких прелюдий, грубо, одним мощным толчком, вогнал свой ствол в ее узкую, неподготовленную попку до самого основания.

— А-А-А-АРРРГХХ! НЕЕЕТ! — Ирис завыла нечеловеческим голосом, ее тело затряслось в судорогах, ногти впились в песок. Слезы брызнули из ее глаз. — Больно! Слишком больно! Пожалуйста, вынь! — Она пыталась вырваться, но я крепко держал ее за бедра.

Элиана, придя в себя после оргазма, подползла поближе. Она раздвинула свои ноги, демонстративно показывая свою влажную, слегка приоткрытую киску, из которой еще сочилась моя сперма. Она начала ласкать себя — одной рукой играя с клитором, другой — нежно проникая в вагину, глядя прямо на страдания Ирис. На ее лице была смесь сочувствия и странного, темного удовольствия.

Лира же присела рядом с Ирис, прямо перед ее лицом. С хищной ухмылкой она раздвинула руками ее ягодицы, открывая взору место вторжения — растянутое, покрасневшее анальное кольцо, туго обхватывающее мой член, и мои яйца, прижимающиеся к ее промежности.

— Ооо, да, господин! — воскликнула Лира с явным наслаждением. Ее глаза горели мстительным торжеством. — Вот так! Проучите эту наглую служанку! Так ей и надо! Ведь она же всегда такая… язвительная! Думает, она умнее всех! А теперь? А теперь она просто дырка! Ваша дырка, господин! — Лира плюнула прямо на место соединения, смачивая его. — Дери ее! Глубже! Заставь помнить свое место! Пусть попка горит! — Она сама была явно возбуждена, ее рука потянулась к собственной киске.

Я начал двигаться. Сначала медленно, преодолевая жуткую туготу, чувствуя, как каждое движение заставляет Ирис скулить и рыдать. Потом быстрее, сильнее. Грубые, резкие толчки заставляли ее тело дергаться вперед, ее крики смешивались с шумом прибоя, с довольным мурлыканьем Лиры и тихими стонами мастурбирующей Элианы. Попка Ирис постепенно привыкала, туготу сменяла жгучая боль, а потом… странное, невыносимое растяжение и глубокая, унизительная наполненность. Ее рыдания стали тише, в них появились нотки отчаяния и… смутного, непонятного ей самой возбуждения.

Грубые толчки в узкий, сопротивляющийся проход Ирис становились все жестче. Каждое движение моего члена вызывало у нее судорожный вздох, смешанный с рыданием. Ее тело выгибалось в неестественной дуге, ногти рвали песок, бедра дрожали от напряжения и боли.

— Пожалуйста… господин… хватит… — ее голос был хриплым, разбитым, полным слез. — Я… я больше не могу… так туго… горит…

Но тугота постепенно сдавалась. Под напором, смазкой (спасибо Лириному плевку и моей слюне) и просто чудовищной силой трения, мышцы ее ануса начали вынужденно растягиваться, адаптироваться. Рыдания Ирис сменились прерывистыми, хриплыми стонами — в них уже было меньше чистой агонии, больше шока от глубины проникновения и странного, извращенного ощущения наполненности. Ее киска, вопреки всему, пульсировала и сочилась соками, предавая хозяйку.

— Вот видишь, — прорычал я, ускоряя темп, чувствуя, как ее попка становится чуть податливее, горячее, настоящая печь. — Говорила — разработаем. А ты ноешь. Ну-ка, прими господина как следует! — Я вогнал ей глубже, заставляя вскрикнуть. Лира, раздвигавшая ей булочки, засмеялась, ее пальцы впились в плоть Ирис.

— Да, господин! Дери ее! — Лира мурлыкала от возбуждения, ее свободная рука ласкала собственную киску. — Она же любит быть центром внимания! Пусть теперь внимание жжет! Так ей, наглой служанке! Пусть знает свое место — под князем! И его член в ее попке! — Ее слова были ядом и афродизиаком одновременно. Элиана, мастурбируя и наблюдая, тихо стонала, ее пальцы были мокрыми от смеси соков и спермы.

Я почувствовал знакомое напряжение в пояснице. Волна подкатывала стремительно, подогреваемая видом страдающей Ирис, мстительным восторгом Лиры и томными стонами Элианы. Я впился пальцами в ее бедра, пригвоздил ее к песку и начал долбить ее попку с финальной, животной яростью. Мои яйца шлепались о ее промежность, песок летел из-под ее коленей.

— А-А-А-АРХ! НЕЕЕ! — завыла Ирис в последний раз, ее тело напряглось как тетива. И в этот момент я кончил. Горячие, густые струи спермы выстрелили глубоко в ее прямую кишку, заполняя ее пульсирующим, обжигающим теплом. Я ощущал, как мой член дергается внутри ее сжавшегося прохода, выплескивая заряд унижения и господства. Ирис замерла, беззвучно открыв рот, ее тело сотрясали мелкие конвульсии, слезы ручьями текли по щекам, смешиваясь с песком. Это был оргазм ли? Шок? Капитуляция? Смесь всего.

Я медленно, с хлюпающим звуком, вытащил свой мокрый, покрытый смесью смазки и спермы член из ее растянутой, покрасневшей попки. Белая жидкость тут же начала сочиться наружу, стекая по ее бедрам. Ирис просто рухнула лицом в песок, ее тело вздрагивало, тихие всхлипы вырывались наружу.

Не глядя на нее, я поднес свой липкий, но все еще наполовину возбужденный ствол ко рту Лиры. Она не заставила себя ждать. С торжествующим мурлыканьем, она взяла его в рот целиком. Ее шершавый, горячий язык немедленно обволок головку, вылизывая все остатки, смешанные со следами Ирис. Она сосала нежно, ласково, с явным наслаждением и чувством собственника, ее аметистовые глаза смотрели на меня снизу вверх, полные обожания и победы. Ее пальцы продолжали играть с собой. Это был финальный аккорд — очищение и утверждение статуса.

ОВА подходила к концу. Я встал, отойдя на пару шагов к самой кромке воды. Чистое небо куполом нависало над изумрудным морем. Солнце пекло немилосердно, нагревая песок и кожу. Воздух дрожал от зноя. За спиной лежала картина разбора полетов: Элиана валялась на боку, тяжело дыша, ее рука лениво лежала на влажной киске, грудь вздымалась; Ирис