Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов

Млять… что за фигня? — пронеслось в голове, пока я смотрел в её выразительные глаза и на милую улыбку. — Почему каждая девушка тут заставляет меня сдаться? Я уже готов прям раствориться в ней! Какой же я слабак!

Ее пальцы отпустили мою руку, давая свободу, но это была свобода падения в пропасть. Я замер, не в силах пошевелиться. Вдох. Выдох. Запах масла, ее пота, ее духов и чего-то еще, чего-то дикого, сводил с ума.

— Или тебе… не нравится? — она приподняла бровь, и в ее глазах мелькнула насмешка. — Может, я не так хороша, как… другие твои клиентки?

Это был укол. Точный и болезненный. Она знала. Черт возьми, она всё знала или догадывалась, и теперь играла на этом.

— Нет, ты… — я сглотнул ком в горле. — Ты прекрасна.

Она тут же довольно улыбнулась, ее глаза сверкнули озорными искорками, и прежде чем я успел что-либо предпринять, она плавно поднялась с массажного стола и села на край прямо передо мной.

Ее пальцы сами нашли застежку на спине. Легкий щелчок — и лифчик ослаб. Она не стала его сбрасывать сразу, а лишь медленно стянула бретели с плеч, позволяя мне оценить момент. Потом, все с той же вызывающей улыбкой, сбросила его окончательно.

И передо мной предстала она. Вся. Ее грудь была идеальной — высокой, упругой, с темно-розовыми, набухшими от возбуждения ареолами.

Она сидела с гордо поднятой головой, и в её позе не было и тени стыдливости, только вызов и животная уверенность.

— А так… лучше? — она слегка выгнула спину, подавая грудь вперед.

Я не мог оторвать от неё взгляда. Горло пересохло, а сердце колотилось где-то в районе горла, и я смог лишь кивнуть, сглотнув ком.

— Да… — прохрипел я. — Лучше…

Услышав это, её улыбка стала еще шире и более торжественной.

— Тогда докажи это, — выпалила она своё требование и с той же кошачьей грацией снова улеглась на стол, её грудь выгнулась навстречу моим застывшим рукам.

Мои ладони, все еще смазанные маслом, наконец сдвинулись с мертвой точки. Я коснулся ее кожи чуть выше талии, и она вздрогнула, издав короткий, прерывистый вздох.

Я начал медленно, почти робко, подниматься вверх, скользя по ее бокам, огибая упругие ребра. Каждое движение было пыткой и наслаждением.

И я чувствовал, как под моими пальцами ее тело оживает, как напрягаются мышцы живота, как учащается ее дыхание.

Мои большие пальцы невольно провели по нижнему изгибу ее груди, и она застонала, еще больше выгнувшись навстречу.

— Да… ахх… вот так… — ее голос был хриплым. — Не бойся… касаться… меня.

Мои пальцы пошли дальше, нежно перемещаясь по изгибу ее груди, очерчивая вокруг, и ее соски затвердели, превратившись в маленькие твердые драгоценные камешки.

— Да… продолжай… — прошептала она, и это прозвучало как заклинание.

И я понял, что не могу больше сопротивляться. Я обхватил ее грудь ладонями, и она вся затрепетала, ее бедра непроизвольно приподнялись со стола.

Затем я, действуя как автомат, будто запрограммированный, наклонился ниже, мои губы оказались в сантиметре от ее кожи, от ее упругой груди, от ее твердого сосочка.

Я чувствовал исходящий от нее жар, сладкий и пьянящий. И мой шаловливый язык сам, будто мимо моей воли, провел по ее соску, и она взвыла, её рука взлетела и впилась пальцами мне в волосы.

Вскоре я потерял счет времени и растворился в пространстве, в ней. Был только он — этот кабинет, ее тело под моими руками и губами, и оглушительный грохот крови в ушах.

Я ласкал ее грудь то губами, то языком, то легкими покусываниями, и она отвечала мне дикими, неконтролируемыми стонами, пока её тело извивалось в такт моим прикосновениям.

Не знаю, сколько минут это продолжалось, но вдруг ее рука снова накрыла мою и резко, властно потянула вниз, к самому краю тех самых черных трусиков.

— Я хочу чувствовать тебя… там… — на выдохе произнесла она, и в её голосе не осталось ничего, кроме чистой, животной похоти. — Сейчас… быстрее…

Наши руки добрались до цели, и её пальцы, властные и наглые, еще крепче схватили мою ладонь, прижав ее к тонкой, уже влажной от её соков ткани трусиков. И я почувствовал пульсацию, жар, и мое собственное тело ответило на это мощной, болезненной пульсацией в паху.

У меня больше не было выхода. Не было сил бороться. Не было желания отказываться. Я готов быть её инструментом. И сейчас она явно собиралась сыграть на мне свою самую похабную симфонию.

Мои пальцы впились в шелк, чувствуя под ним пылающую плоть. Каждая клетка моего тела кричала, но теперь это был не крик о необходимости проникновения, а жажда дать ей наслаждение другими, не менее острыми способами.

Воздух стал густым, как сироп, и каждый её вздох приносил её запах — смесь пота, духов и чего-то дикого, первобытного женского сводила меня с ума.

— Давай, — ее голос был хриплым, уже лишенным всякой игривости. — Ну же…

Вместо того чтобы пытаться снять, я дрожащей рукой лишь отодвинул тонкую шелковую полоску в сторону, обнажая влажную, трепещущую плоть её киски.

Этого оказалось достаточно. Более чем достаточно.

— Видишь, какая я мокрая? — она прошептала, и ее рука снова легла на мою, ведя мои пальцы к тому самому сокровенному месту. — Из-за… тебя.

Мои пальцы коснулись ее половых губ, и она резко выгнулась, издав сдавленный стон. Ее киска была обжигающе горячей, приятной и невероятно влажной. Я замер, чувствуя, как под моим прикосновением ее тело содрогается в предвкушении.

— Не останавливайся, — ее ноги раздвинулись шире, приглашая, умоляя и требуя. — Сделай это… хочу… твои пальцы… внутри.

Ее слова, откровенные и влажные, ударили в голову сильнее любого алкоголя. И я послушно, почти благоговейно, скользнул рукой между ее раздвинутых ног. Кончик моего указательного пальца прошёлся по её влажным, вздувшимся губам, нащупав маленький, твердый, невероятно чувствительный бугорок. Она тут же вздрогнула всем телом, и ее низкий стон прозвучал как мольба.

— Да… вот… — прошипела она, и ее бедра приподнялись навстречу моей руке.

И тогда я проник внутрь. Мой палец медленно, преодолевая упругое, но податливое сопротивление, вошел в ее пылающую глубину. Ощущение было сногсшибательным. Она была невероятно тугой и обжигающе горячей. Ее внутренние мышцы влагалища тут же сжали мой палец с такой силой, словно пытались вобрать его в себя, не отпустить.

— О, боже… — ее голос сорвался на высокую ноту. Ее глаза были закрыты, лицо искажено гримасой наслаждения. — Да… так… ах…

Я начал