Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс

— Точно, милорд! Стратегически! Так и запишем! — Он бережно положил подушку на сундук. — Но время, оно, понимаете… Кони ждут. Девицы волнуются. А кошечка… ох, и кошечка! — Его глаза загорелись. — Рыженькая! Хвост — огонь! Говорит, звать… Мурка! Или Мурчалка? В общем, мурлыкает знатно!

Я повалился на спину, закрыв глаза. Черт. Мальчишник. Горы. Источники. Бухло. Гора девиц. И ни одной из этих в радиусе пушечного выстрела. Мысль, как бальзам, лилась на израненную психику. Даже образ Элианы на коленях, с моей спермой на губах и попе, померк перед перспективой одного дня без интриг, визга и кружевных войн. Хотя… «Мурка»? Звучало подозрительно уж очень по-домашнему.

— Ладно, ладно, — сдался я, откидывая одеяло. — Ты победил, старый развратник. Дай минутку. И… записку приготовил?

— А как же! — Годфрик важно вытащил из-за пазухи аккуратно сложенный лист пергамента. — Сиятельная Лира фон Китилэнд, Первая Мурлыка, сие прочтет и… ну, надеюсь, не поцарапает гонца. — Он протянул мне записку. — Ваше Светлейшество изволят проверить?

Я развернул пергамент. Текст был написан четким, каллиграфическим почерком (явно не Годфрика, наверняка привлекли писаря, пока я «политичествовал» с Элианой), но стиль… стиль был мой. Цинично-официальный, с нужной долей напыщенности и абсурда.

Записка Лире:

Ея Сиятельнейшему Высочеству, Лире фон Китилэнд, Первой Мурлыке, Названной Дочери Королевы Аскаронской, Грядущей Княгине Драконхеймской, Хранительнице Очага Кошколюдов Эрмхаусба.

От Его Несравненного Светлейшества, Князя Артура фон Драконхейма, Лорда Западных Марков Эрнгарда(название королевства), Хранителя Железных Рудников, Покровителя Семи Рек, Потомка Драконов и Грозы Королей.

Моей Дорогой Лире,

Сию минуту отбываю по неотложным делам княжеской важности в сопровождении верного сэра Годфрика. Направляемся в горные регионы, где остро встал вопрос обустройства быта страждущих граждан у целебных источников. Требуется личное присутствие и мудрое княжеское решение для наведения порядка в сих жизненно важных вопросах санитарии, доступности горячей воды и… эээ… духовного обогащения простонародья. Рассчитываю вернуться на следующий день, к вечеру.

Все хлопоты и приготовления касаемо нашего грядущего супружества, равно как и поддержание мира, порядка и надлежащего уровня кружев в поместье «Гнездо Дракона», возлагаю целиком и полностью на тебя, Моя Дорогая. Уверен, твоя энергия и… царапающий подход… к решению задач справятся с этим наилучшим образом.

Остаюсь с драконьей нежностью и предвкушением скорого возвращения к твоим розовым ушкам,

Твой Господин и Суженый,

Артур фон Драконхейм.

p. s. Попроси Ирис… ну, чтобы чай был горячим. И чтобы не проливала. На гостей. Особенно.

Я пробежал глазами. Идеально. Достаточно официально, чтобы не вызвать мгновенного подозрения в бегстве, достаточно абсурдно («духовное обогащение простонародья», «уровень кружев», «царапающий подход»), чтобы быть правдоподобным для этого безумного мира, и с нужной долей издевки («Моя Дорогая», «розовые ушки»). Постскриптум про Ирис и чай был маленькой местью за вчерашнее. Пусть знает.

— Годится, — кивнул я, возвращая пергамент Годфрику. — Передай гонцу. Пусть вручит… ну, когда Лира окончательно проснется и перестанет точить когти о стену. А теперь… — я тяжело поднялся с кровати, кости скрипели в унисон с мыслями. — Где мои портки, Годфрик? И эта ваша «Мурка»… она хоть молчит? А то если замурлычет про наш «мальчишник» раньше времени…

Годфрик заухмылялся, суя записку обратно за пазуху.

— Молчит, милорд! Как рыба! Ну, или как кошка, которой сливки дали! Только глазками стреляет… Ох, и глазки! — Он мечтательно закатил глаза. — Пойдемте, пойдемте! Горы ждут! Источники парят! А девицы… ох, девицы уже, поди, разогреваются!

Я только вздохнул, натягивая штаны. «Духовное обогащение простонародья». Ага. Особенно моего. Одного дня свободы. Хватит, чтобы не сойти с ума окончательно. Или… чтобы понять, что настоящий ад — это не замок с фуриями, а тишина, где слишком громко звучат воспоминания о бирюзовых глазах, полных слез и чего-то… влажного и темного. Но это — потом. Сейчас — только горы, источники и надежда, что «Мурка» Годфрика не окажется шпионкой моей невесты.

* * *

Холл «Гнезда Дракона» встретил нас гробовой тишиной, нарушаемой лишь нервным постукиванием копыт Годфрикова коня за дверью и моим собственным сердцебиением, гулко отдававшимся в черепе. Мы крались, как воры, укравшие не золото, а несколько часов покоя. Годфрик, нагруженный парой увесистых мешков (один — с провиантом, второй — явно с «огненной водой» и, возможно, запасом булочек для Роксаны), двигался с удивительной для своих габаритов грацией. Я — в простом дорожном камзоле, без драконьих плащей, чувствуя себя преступником, выносящим из замка… здравый смысл.

Мы были в шаге от парадных дверей, уже тянулись к тяжелым засовам…

Кхм-кхм.

Звук был тихим, сухим и леденящим душу. Как скрежет костей на кладбище. Мы замерли.

Из тени колонны материализовался дворецкий. Безупречный, как всегда. Лицо — все тот же гранитный монумент скорби по утраченному спокойствию. Но в глазах, впервые за долгое время, читалось чистое, немое недоумение.

— Ваше Светлейшество? Сэр Годфрик? — его голос был шепотом, но резал тишину, как нож. — В столь… ранний час? И без сопровождения, соответствующего Вашему статусу? — Его взгляд скользнул по моему скромному камзолу и мешкам Годфрика, в которых позвякивали бутылки. — Не угодно ли… экипаж? Или хотя бы пару десятков кошковоинов для… эээ… «духовного обогащения» простонародья в горах?

Блядь. Он видел записку… Но как⁈ Или Лира уже проснулась и подняла тревогу? Сердце ушло в пятки.

— Стандартный выездной рейд, старина! — рявкнул Годфрик, пытаясь вложить в голос бодрость, но получилось только громче обычного. Он похлопал по мешку с бутылками. — Инспекция… источников! Внезапная! Для чистоты эксперимента! Князю необходимо личное присутствие! Чтобы простой люд не расслаблялся!

Дворецкий медленно поднял одну седую бровь. Его молчание было красноречивее любой речи. Он явно видел нас насквозь. Сквозь камзол, сквозь мешки, сквозь жалкую ложь про «инспекцию источников».

— Я… осмелюсь доложить госпоже Лире о Вашем… внезапном отбытии? — спросил он, и в его тоне зазвучали ледяные нотки. — Чтобы она не беспокоилась? И не… царапала двери в поисках суженого?

Ох епты…

— Не надо! — выпалил я, слишком резко. — То есть… пусть отдыхает! Красота невесты требует сна! Мы же… ненадолго! Вернемся к вечеру! Максимум!

Дворецкий склонился в безупречном, но убийственно медленном поклоне.

— Как прикажете, Ваша Светлость, — произнес он, и в его глазах мелькнуло то самое «Ну нахер!». Он развернулся и… не пошел. Он поплыл в сторону лестницы. Бесшумно. Как призрак, спешащий навести ужас.

Дверь с глухим стуком закрылась за нами. Я обернулся к Годфрику. Он обернулся ко мне. В его широких, обычно безмятежных глазах читался первобытный ужас.

Сверху,