Бунтарь без команды - Александр Скрибблер

Тот, кто устаёт от войны, подписывает себе смертный приговор.

* * *

«Как же меня уже заебали эти темницы!..», — пронеслось в голове Драговцева.

Да, он вновь был взаперти. В темнице планеты Д-Земля. За толстыми решётками было холодно и сыро. Саша не мог сопротивляться напору громил-уродов, что затащили его в свою крепость — гнездо и бросили в подвал. Драговцев не мог пошевелиться: сделанный в сердце из палки-шприца укол сразу же стал парализовывать Сашу, превращая просто-напросто в овощ. Теперь он лежал, уткнувшись лицом в холодный пыльный пол, прямо возле каменных ступеней. Действие транквилизатора, по-видимому, скоро начнёт прекращаться. По правде говоря, Александру не очень-то хотелось подниматься. Ему казалось, что он пролежал в темноте целую вечность, привыкнув к холоду и бесконечности забвения, поглотившим его. И теперь он был готов пребывать в невесомости запределья хоть три вечности. И не пробуждаться, чтобы не врываться опять в глупую реальность жизни, режущую своим светом глаза. Александр не очень сожалел о невыполненном задании. Может быть, кому-то другому из «КАПО — 3» повезёт больше, и он добудет частицы скал, привезёт их на Атолл и вручит лично полковнику Рубеку. А тот скажет: «Отличная работа, солдат. Ты заслужил свободу», и, возможно, даже похлопает зэка по плечу. Возможно, всё так и будет, и вожделенный экземпляр перекочует в золотой фонд Научно-исследовательской лаборатории города Дэггор. Но всё это будет позже, если вообще будет. А Саша лежит на дне холодного подземелья, избитый до полусмерти и опьянённый введённым парализующим препаратом. Нет, Александр не чувствовал себя побеждённым. Может ему вообще никогда не следовало включаться в эту игру в бессмертного стража порядка, ведь ни к чему хорошему это не привело? Помимо того, что эта повесть никогда бы не получилась в красивых стихах, она оставляет бесконечный творческий беспорядок…Хотя какое там творчество! Какой может быть творческий подход к такому делу, как бесконечное мочилово на разных планетах? Вместо авторучки и листа бумаги ты достаёшь из кобуры пистолет и начинаешь стрелять…

Саша вспоминал, как разговаривал с Ёриком Саблезубым перед тем как свернуть тому шею. Кабинет Саблезубого находился на пятнадцатом этаже высотного здания. Ёрик пригласил Александра к себе и попытался завербовать его к себе на службу. Попытался объяснить Драговцеву, что терять тому теперь уже нечего, но он может быть богатым, обеспечить себе безбедную жизнь.

— Закон? — Ёрик взял со стола бутылку с коньяком, налил себе в бокал, затем налил Александру. — Друг мой, у меня столько денег, что я могу для любого правосудия состряпать два десятка новых законов.

Он отпил из бокала, затем продолжил:

— Ты думаешь, высшая справедливость заставит подавиться алчностью негодяев? Может, ещё скажешь, что рай создан специально для сентиментальных личностей? Тогда мне тебя жаль, Саша.

Александр смотрел на Ёрика безразличными глазами. Затем сделал вид, что хочет взять со стола бокал с коньяком. Это был отвлекающий манёвр. На самом деле Драговцев молниеносно ринулся на Ёрика и, схватив того за шею, свернул её. Ёрик успел выхватить из-за пояса пистолет, но выронил его, не произведя выстрела.

— Как тебе всё это время удавалось быть богом местного разлива, если ты даже не способен предугадать телодвижение твоего заклятого врага? — Молвил Александр лежащему мёртвому Ёрику, поднимая с пола пистолет Ёрика.

* * *

Сверху послышались шаги — грузные и враждебные. Не очень яркий свет, проникающий в темницу снаружи, загородила чья-то хрипящая тяжёлым дыханием фигура. Постояв немного, субъект удалился, а Драговцев по-прежнему лежал во мраке подвала. Наконец он почувствовал прикосновение, от которого непроизвольно вздрогнул. Это был признак того, что действие наркотика прекращается, и Саша понял, что может пошевелить правой рукой.

— Ты как?

Это был голос Михаила. Михаил тряс Александра за плечо, пытаясь привести в чувство:

— Слышишь меня, здоровяк?

В первую секунду Саше в голову пришла странная мысль: вдруг до боли захотелось подняться и съездить Михаилу по физиономии за то, что этот чувак вырвал Сашу из той самой безмятежности забвения. Но вместо этого с перекошенных губ донеслось:

— Слышу.

— Я рад, что ты жив, дружище! — Теперь рука Михаила облегченно хлопнула Сашу по спине. — Они не замочили тебя на месте. Это здорово.

— Почему мы здесь? — Промямлил Драговцев. — Зачем мы нужны им живыми?

Саша зашёлся кашлем, после чего понял, что во рту накапливается кровь. Чтобы не захлебнуться, Драговцев медленно и неуклюже перевернулся на спину, по ходу дела сплёвывая на землю кровь и вытирая губы ладонью.

— Мда… Ты не в лучшей форме. — Сказал Михаил. — Ну да ничего, главное — жив. Хотя утешительные прогнозы ещё рано ставить. Сейчас мы находимся взаперти, и если не придумаем, как отсюда выбраться…

— Что тогда? — Как бы с интересом и в то же время с равнодушием ко всему спросил Александр, заполнив паузу. Он отрешённо глядел вверх, на освещаемый дневным светом через маленькое окошко потолок.

— Один Бог знает, для чего мы им нужны. Возможно, они превратят нас в себеподобных.

— Это плохо? — Саша вновь рассеянно сплюнул кровь и скривился, продолжая свою нескоротечную речь. — Не бессмысленно ли продолжать борьбу за пустое существование? Мы с тобой были сосланы на Д-Землю в поисках своей гибели. Может, стоит подумать о том, чтобы примкнуть к расе, заполняющей собой новый мир?

— В этой жизни нужно бояться двух вещей, — отвечал Михаил. — Это мучительная смерть и падшая душа. Жизнь мутантов скоротечна и коротка до смешного, а смерть их мучительна. Извини, я знаю о них больше, чем ты. Хуже того — если твоей душой овладело зло, то такая страшная смерть, да и скоротечная жизнь, что ей предшествует, будут бессмысленны и жалки. И ещё — если ты называешь РАСОЙ последствия пожирающей все на своем пути чумы, болезни, против которой нет лекарства, тогда ты точно запутался.

— Хвалю тебя за бесшабашность и азарт, благодаря которым ты продолжаешь жить, — ответил Александр, — а также за то, что ты привык выживать. И за то, что несмотря на весь дерьмовый круговорот, в котором ты крутишься, где-то глубоко в душе ты считаешь себя везунчиком.

* * *

Александр чувствовал себя неважно после огромной порции транквилизатора, что ему вкололи и по-прежнему был слаб, всё ещё двигаясь с трудом.

— У меня есть одна идея по поводу того, как нам выбраться отсюда. Ты ведь говорил, что в мозгах этих мутантов пересекаются мысли