Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов
— Ой… вот тут… да… — ее голос снова дрогнул, когда я обнаружил тугой узел между лопатками. — Кажется, это от тех поддержек, где Ирина… ах… меня чуть не уронила… или уронила… не помню уже.
Я усмехнулся и тут же усилил нажим, чувствуя, как под моими пальцами спазм медленно, но верно сдается. Ее кожа под моими ладонями казалась такой хрупкой, а под ней скрывалась стальная мощь.
— Расслабься, — повторил я, уже переходя к плечевому поясу. Мои ладони скользили по упругим дельтовидным мышцам и трапециям, разминая глубокие зажимы, оставленные часами изнурительных тренировок.
Она издала еще один глубокий, блаженный вздох, когда я начал работать с ее шеей. Мои пальцы находили каждое напряжение у основания черепа.
— Ммм… да… вот здесь… — прошептала она, когда я нашел особенно тугой узел. — Боже, как хорошо…
Черт, как же она стонет… ну сколько можно, а? — пронеслось в голове, пока пальцы глубже погружались в напряженную мышцу. — Так тихо, но так… выразительно. Будто специально издевается, зная, что каждый ее вздох бьет прямиком ниже пояса.
И действительно, предательский толчок в штанах подтвердил — мой «друг» уже проснулся и требовал внимания, совершенно некстати напоминая о своем существовании. Но я продолжил массаж, перейдя на ее руки и кисти, стараясь сосредоточиться на работе, а не на реакции собственного тела.
Ее мышцы были теплыми, живыми и удивительно податливыми, совсем не похожими на стальные канаты Алисы. Под моими пальцами ее тело постепенно полностью расслабилось, стало мягче, пластичнее, будто превратилось в теплый воск.
Но, желая хоть как-то отвлечься от нарастающего возбуждения, ибо мысли уже заполнялись похабными идеями и образами, я решил завести разговор на нейтральную тему.
— Кстати, ты слышала, что сегодня журналисты приходили? — спросил я, перебирая ее тонкие, но сильные пальцы. — Какой-то Сергей Петрович с федерального канала.
— О-о-о, этого дядьку я знаю! — сразу оживилась Софья, повернув голову набок. — Он, между прочим, в прошлом году чуть не уговорил нашу Алису на откровенность — рассказать в интервью про ее первую любовь. Татьяна Викторовна потом два месяца отходила, чуть не сойдя с ума от ярости. Говорила, что репутация школы важнее всяких девичьих секретов.
— Похоже, у него настоящий талант находить самые болевые точки, — усмехнулся я, чувствуя, как разговор хоть ненамного, но отвлек меня от навязчивых мыслей.
— Угу, — она снова застонала, когда я начал разминать напряженные мышцы ее предплечья, забитые от бесконечных вращений и поддержек. — Осторожнее… ах… да, вот так… ммм… да-да… тут…
Ее стоны становились все громче и менее сдержанными, и я с ужасом вновь почувствовал знакомое, предательское шевеление в штанах.
Нет, черт возьми, только не сейчас, — мысленно взмолился я. — С Софьей же всё просто и чисто! Разве нет? Эй ты внизу! Не смей! Она же как младшая сестра!
Когда я вернулся к завершающему массажу ног, ее дыхание стало особенно прерывистым и глубоким. Мои пальцы скользили по внутренней, невероятно нежной поверхности ее бедер, опасно близко к той самой соблазнительной границе, где начинался край ее трусиков.
— Да… вот тут… — прошептала она почти беззвучно, и ее бедра снова непроизвольно, уже более явно, подались навстречу моим рукам, будто неистово желая большего давления, большего облегчения.
Я чувствовал, как мой член наливается кровью, становясь твердым, требовательным и совершенно неуместным в этой ситуации.
Соберись, Орлов! Тварь ты дрожащая! Она же тебе доверяет как профессионалу! — кричал я сам себе в голове, чувствуя, как штаны превращаются в тесную клетку для разбушевавшегося зверя. — Хотя, черт возьми, с такими ягодицами, упругими и вкусными, как спелые персики, и этой бархатной облизательной кожей…
Черт! А может мне… попробовать? Совсем чуть-чуть? Нет-нет и еще раз нет! Медицина, млять, помни о медицине! Musculus glutaeus maximus… функция: сгибание бедра… Ох, я бы её сейчас согнул!
— А ты, Лёш, никогда не думал сам покататься? — неожиданно спросила Софья, нарушая мои похотливые мысли. — Вот так смотришь на нас со стороны и… М-м-м… вот тут чуть ниже, да…
— Кататься? — переспросил я, с трудом возвращаясь к реальности и слегка смещая руки чуть ниже, к самой верхней части ее бедер. — Я на коньках в последний раз… лет в десять стоял, и то больше времени проводил, цепляясь за бортик. Не самый грациозный вид, скажу я тебе.
— Да ладно! — она звонко рассмеялась, и ее ягодицы задрожали от смеха, заставляя мое сердце пропускать удары. — Я бы посмотрела! Представляю, как ты в своем халате выезжаешь на лед… М-м-м, да… вот именно в этом месте… — она сладко потянулась, как кошка. — Ты бы точно всех смешил своими пируэтами!
— Мои пируэты, — парировал я, переходя к массажу поясницы, пытаясь быть подальше от её попки, в этот же момент позволяя большим пальцам погрузиться в мягкие ямочки по обе стороны от позвоночника, — ограничиваются поворотами вокруг собственной оси и… глупыми падениями. Не очень зрелищно.
— Зато безопасно! Почти! — она снова захихикала, и этот звук смешивался с приглушенными стонами. — А то ведь можно и… Ай!.. И не так упасть, как… Ум-м-х… да-да… тут…
— Вот именно, — пробормотал я, уже с трудом улавливая, о чём она говорит, в этот же момент усиливая давление пальцами на поясницу, отчего Софья начала постанывать еще громче и чаще.
— Ай, ай, — начала прикрикивать она, и её тело начало извиваться будто от наслаждения, будто она делала это невольно. — Ох, как… да-да, хорошо, тут именно… — в этот момент ее ноги поднялись и короткой серией судорожных ударов прошлись по столу. — Ай-яй-яй…
— Что? — я резко остановился, испугавшись, что причинил боль. — Больно?
Она выдохнула и успокоилась, после чего растекалась по столу, ее руки безвольно упали вниз по обе стороны от стола.
— Нет… — выдохнула она, и голос ее звучал томно и лениво. — Наоборот… Ох, Лёш… Еще с ногами немного поработай, пожалуйста? Чуть-чуть…
Я кивнул, стараясь сохранять профессиональное спокойствие, хотя все мое существо было натянуто как струна.
— Хорошо, — сказал я, снова нанося масло на ладони, и с улыбкой добавил: — Видимо, со спиной тебе уже хватит.
— Да-а-а… — протянула она с таким блаженством в голосе, что у меня снова предательски зашевелилось в штанах.
Когда я перешел к ногам, то не мог не заметить, как после ее недавних судорожных движений небольшое полотенце, прикрывавшее ее ягодицы, немного сползло. Теперь оно лежало почти на самой границе, обнажая соблазнительный изгиб там, где бедро переходило в округлую, упругую плоть. Эта полоска обнаженной кожи казалась мне в тот момент самым эротичным зрелищем на свете.
Я чувствовал, как под
