Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов

Она медленно, почти небрежно провела чистой рукой по моей щеке, заставляя меня вздрогнуть. Ее пальцы были липкими от моей спермы, и этот контраст — ласковый жест и физическое напоминание о только что случившемся — сводил с ума.

Потом она отстранилась от меня и, вытерев следы нашей похоти со своего тела, начала медленно, с театральной неспешностью, одеваться. Каждое ее движение было отточенным, красивым, завораживающим. Я не мог оторвать глаз от ее тела — влажного от пота, испачканного моим семенем, но все еще невероятно прекрасного в своей зрелой, могущественной красоте.

— Ты сегодня был очень… старательным, — сказала она, застегивая бюстгальтер.

Ее пышная сочная грудь, еще секунду назад доступная моим взглядам и прикосновениям, снова оказалась скрыта кружевом. Затем она наклонилась, чтобы поднять штаны, и на мгновение я увидел соблазнительную округлость ее ягодиц, прежде чем ткань скрыла их от меня.

И только теперь, полностью одетая, собранная, она посмотрела на меня, и ее взгляд был тяжелым, полным того самого хищного удовлетворения, что и раньше, но теперь в нем читалась и тень усталости.

— Я ухожу, Алексей, — сказала она, и ее губы тронула легкая, почти невидимая улыбка, затем она развернулась и уже подходя к двери бросила через плечо. — Спина… она, наверное, будет болеть после сегодняшних нагрузок. — она остановилась у самой двери и, обернувшись вполоборота с задумчивым видом и хитрыми, слегка прищуренными глазками, проговорила: — Значит… нужно будет прийти к тебе снова на массаж?

Дверь закрылась за ней, оставив меня стоять в луже моего собственного добра и наслаждения, в воздухе, густом от запаха секса, ее духов и чего-то еще — чего-то нового, чего-то опасного и невероятно манящего.

Я сидел, опершись спиной о шкафчик с маслами, тяжело дыша, сердце колотилось как сумасшедшее. В голове был полный хаос, вихрь из обрывков мыслей и образов.

Да, мне снова понравилось. Пускай это и было отчасти унизительно, но в то же время так порочно и так невероятно возбуждающе. И в этот раз к знакомому коктейлю чувств добавилось новое — жгучее, навязчивое, почти болезненное желание. Желание не просто быть ее игрушкой, а получить больше.

Когда же, — подумал я, глядя на захлопнувшуюся дверь, — когда же она позволит мне не просто лизать ее или дрочить себе под ее взглядом? Когда она наклонится и возьмет мой член в свой рот? Когда ее губы обхватят головку, а язык будет скользить по самой чувствительной моей части? Или, о боже… когда я наконец смогу войти в нее, трахнуть эту величественную, властную богиню, почувствовать, как ее внутренности сжимаются вокруг члена?

Путь к этому, я чувствовал, будет долгим и полным новых, изощренных испытаний. Каждая наша встреча — это новый уровень в ее игре, новый виток манипуляции и страсти. И я, к своему ужасу и восторгу, сгорал от нетерпения узнать, что же она придумает в следующий раз.

Ну вот и всё, Орлов. Сеанс окончен. Пациентка, если можно так выразиться, довольна.

С силой оттолкнувшись от шкафчика, я заставил себя двигаться. Действия были механическими, отточенными до автоматизма: собрать испачканные полотенца, выбросить в специальный бак. Влажной тряпкой пройтись по полу, смывая следы моего удовлетворения — засохшие капли, пятна…

Боже, я кончал так много, будто годами копил… — пронеслось в голове.

…заправить массажный стол чистой, хрустящей простыней. Последним аккордом я распахнул окно. Свежий холодный воздух ворвался в комнату, словно пытаясь очистить ее от греха, но густой, сладковато-пряный аромат ее тела и ее власти, казалось, въелся в самые стены.

Не выветрить. Никогда не выветрить.

Потом был санузел. Я поймал свое отражение в зеркале — растрёпанные волосы, раскрасневшееся лицо, широко раскрытые глаза, в которых читалась смесь опустошения и дикого, ещё не остывшего возбуждения. Я выглядел как человек, переживший крушение поезда и оставшийся в живых лишь для того, чтобы помнить каждую деталь катастрофы.

Вода в кране была прохладной. Я намылил руки и принялся отмывать свой бедный, измождённый член. Он был чувствительным и слегка подрагивал, будто в нервной лихорадке, когда я проводил по нему ладонями и пальцами.

Вот он, главный виновник торжества. Мой верный спутник, который вечно меня подставляет. Сначала на Алису встал при виде её жопки, потом на Ирину… при мысли о её… млять, а теперь вот, после всей этой вакханалии с Татьяной, он всё ещё подаёт признаки жизни? Неужели тебе мало, а?

Я с силой тряхнул головой, пытаясь сбросить оцепенение. Вытерся жестким полотенцем, привёл в порядок волосы, поправил одежду. В зеркале теперь смотрел на меня не потерянный мальчик, а… уставший молодой мужчина с слишком взрослыми глазами. В них было что-то новое — тень, отблеск того порочного знания, которое мне подарила Татьяна Викторовна.

Мне позарез нужен кофе. Горячий, крепкий, обжигающий. Что-то, что вернёт меня к реальности, к тому, что я — Алексей Орлов, студент-медик и временный массажист, а не раб своей похоти и игрушка в руках властной женщины.

Я вышел в коридор. Он был пуст и безмолвен. Подойдя к ресепшену, я обнаружил, что стойка пуста.

Странно. Где же Света? Обычно она тут как тут.

Моё внутреннее чутьё, уже настроенное на режим постоянной боевой готовности, зашевелилось. Я прислушался и услышал приглушённые звуки из-за двери комнатки персонала.

Сделав глубокий вдох, я заглянул внутрь.

Света сидела на небольшом кресле, развалясь с такой небрежной, кошачьей грацией, что это само по себе было формой искусства. Одна её нога была свешена на пол, другая — поджата под попкой, а в изящной руке она держала чашку с дымящимся кофе.

Её волосы были слегка растрёпаны, а красная блузка, расстёгнутая на одну пуговицу больше, чем следовало, открывала взгляду соблазнительный изгиб груди. Она выглядела как картина в стиле «расслабленная секретарша» — недосягаемая, но в то же время такая открытая и притягательная.

Но не она заставила моё сердце совершить сальто-мортале в груди.

У кулера с водой, спиной ко мне, стояла Ирина. Она пила воду маленькими, нервными глоточками, и всё её тело в обтягивающем спортивном костюме было натянуто, как струна. Даже со спины было видно, как напряжены её плечи. Услышав мои шаги, она замерла, а затем медленно, будто против своей воли, обернулась.

Наши взгляды встретились. Всего на долю секунды. Но в её глазах — этих обычно дерзких, зелёных, как весенняя листва, — я прочитал целую бурю эмоций. Панику, стыд, смущение и… что-то ещё, какое-то тёмное,