Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов
Вот они… эти чертовски сексуальные трусики… они такие тонкие, что я почти вижу очертания ее половых губ сквозь кружево… Они выглядят такими пухлыми, вкусными, налитыми… готовыми раскрыться. И этот влажный след на ткани… она уже вся мокрая для меня…
Мое дыхание перехватило, когда я разглядывал каждую деталь — как кружевная резинка впивается в ее полные бедра, как ткань натянута над ее бугорком… — Она вся пылает… и я чувствую этот жар даже на расстоянии… Хочется сорвать это кружево зубами… вдохнуть ее аромат полной грудью… прикоснуться языком к той самой капельке влаги, что проступила на ткани…
Ее глаза говорили мне всё — она видела мой голод, мою животную потребность, и ей это нравилось. Нравилась эта власть, эта пытка ожиданием.
— Вчера… мне так понравилось. Неожиданно. Приятно, — она сделала паузу, давая словам просочиться в сознание. — Я всю ночь и всё утро думала об этом. О твоем языке… у меня между ног. О твоих руках. Я хочу еще. Ты не против?
Боже, она говорит это так прямо… Так развратно… У меня кружится голова…
От такой прямоты, обрушившейся на меня посреди рабочего дня, у меня перехватило дыхание. Я стоял как вкопанный и мог только кивнуть, ощущая, как кровь бьет в висках, а по телу разливается жар. Мой член, мгновенно отозвавшись на ее слова, напрягся и встал уже на максимум своего размера, и уперся в ткань брюк, пульсируя в такт бешеному ритму сердца.
Она улыбнулась шире, довольная моей немой реакцией, ее губы изогнулись в сладострастной улыбке.
— Прекрасно.
С тяжелым дыханием и гулко стучащим сердцем я подошел и опустился перед ней на колени. Ковер мягко принял мой вес. Она ловко, одним движением, снова, как и в прошлый раз, отодвинула в сторону тонкую ткань своих кружевных трусиков.
Передо мной снова открылся вид на ее ухоженную, зрелую киску. Аккуратная темная шевелюра, влажные, приоткрытые, уже набухшие губы ее вагины, казалось, дышали жаром и ожиданием. От нее исходил терпкий, животный аромат возбуждения, смешанный с легким цветочные ноктки ее духов.
Боже, — пронеслось в голове, — она действительно королева. И она снова позволяет мне, простому смертному, прикасаться к своей самой сокровенной святыне. Это невероятно возбуждает.
Я наклонился и прикоснулся губами к ее клитору. Сначала легко, почти благоговейно, просто ощущая ее тепло, влажность и тот самый пьянящий аромат. Она вздохнула — низко, глубоко, почти стонуще, — и ее бедра дрогнули, слегка подавшись навстречу моему рту, приглашая, умоляя. Ободренный, я начал ласкать ее языком — скользя, кружа, входя внутрь, находя тот чувствительный, уже набухший бугорок и посвящая ему все свое внимание. Ее вкус, солоноватый, пряный, с легкой кислинкой, однозначно женский и дико возбуждающий, сводил с ума. Ее тихие, сдавленные стоны, которые она, казалось, старалась сдержать, перерастали в прерывистое, хриплое дыхание.
— Да… вот так… — прошептала она, и ее пальцы впились в мои волосы.
Возбуждение захлестывало меня с новой, неистовой силой, волнами, от которых темнело в глазах. Кровь пульсировала в висках и в паху, где мой член, твердый как камень, отчаянно требовал внимания. Как и в прошлый раз, я не удержался и одной дрожащей, потной рукой потянулся к своей ширинке, к тому самому месту, где пульсировала и ныла моя собственная плоть, жаждущая свободы и ласки.
Но в этот раз она была начеку. Ее пальцы, до этого лежавшие в моих волосах, резко сжались, и она дернула мою голову назад, заставляя меня встретиться с ее горящим, властным, полным похоти взглядом. Ее глаза были темными безднами, полными животного желания и абсолютной власти надо мной.
— Нет, — ее голос был тихим, но стальным, не терпящим возражений, хриплым от возбуждения. — В этот раз не смей. Я хочу, чтобы ты сосредоточился только на мне. Только на моем удовольствии. — В ее глазах читался не только приказ, но и дикий азарт, сладострастное удовольствие от тотального контроля, от моей муки и моего подчинения.
— Но я… я не могу… — попытался я возразить, задыхаясь от возбуждения, от ее близости, от этого пьянящего запаха ее тела, который заполнил собой все мое существо.
— Я сказала нет, — повторила она, и в голосе зазвучали опасные, влажные нотки похоти. Все еще держа меня за волосы, она снова притянула мое лицо к своей промежности, прижимая его с такой силой, что я почти задыхался, тонув в ее влаге, ее аромате, ее сущности. — Делай свое дело. И делай его хорошо. Доведи меня.
И я сдался. С рабским восторгом, с отчаянием затравленного зверя, но и с дикой, порочной страстью, я продолжил ласкать ее языком. Я пил ее, я поклонялся ей, я хотел довести ее до края и бросить в бездну наслаждения, доказав свою преданность. Я входил в нее глубже, ласкал клитор быстрее, язЫком и губами, чувствуя, как ее тело отвечает мне все более бурной дрожью, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг моего языка.
Ее стоны стали громче, менее сдержанными, переходя в откровенные, хриплые крики наслаждения.
— Да! Да, вот так! Глубже!
Тело ее затрепетало, бедра начали двигаться в такт моим ласкам, дико, неистово, подчиняясь первобытному ритму. И она внезапно громко, сдавленно, почти животно вскрикнула, ее оргазм накатил мощной, сокрушительной волной, заставив все ее тело выгнуться и затрястись в конвульсиях. Ее бедра сомкнулись вокруг моей головы, прижимая меня к ее горячей, трепещущей, извергающейся плоти так сильно, что у меня потемнело в глазах, и я почти потерял ориентацию в пространстве. Существовала только она, ее сокрушительное, всепоглощающее наслаждение, ее крик, ее вкус на моих губах, и я, был его причиной и свидетелем.
Она откинулась назад, тяжело и прерывисто дыша, ее грудь вздымалась, на лице застыла гримаса блаженного истощения. Несколько секунд она просто приходила в себя. Ее тело все еще подрагивало от пережитого, а затем легким, но уверенным толчком ног она отодвинула меня от себя.
Я отстранился все еще будучи на коленях, совершенно разбитый, опустошенный, пьяный от ее наслаждения, и одновременно переполненный странными, дикими чувствами — похоти, унижения, преклонения.
И тут она медленно, с кошачьей грацией, подняла ножки, ее босые ступни направились ко мне ниже пояса, и ее властный, удовлетворенный взгляд упал на мой член, который, несмотря ни на что, все еще напряженно, болезненно и требовательно торчал из расстегнутых штанов, влажный и пульсирующий.
— Теперь твоя очередь… Алексей, — прошептала она хрипло, облизнув верхнюю губу кончиком язычка, и в ее глазах заплясали знакомые хищные огоньки, обещая новую порцию сладостной пытки.
