Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

и я изо всех сил боролась с чем-то похожим на пресловутую депрессию. Вдруг это гормональная перестройка после родов, а вовсе не тоска по Джиёну? Вдруг виной всему уровень тестостерона, адреналина, серотонина, прогестерона, а не его «прощай»? Скорее бы прошло время и всё наладилось. Как и Джиён, я стала недолюбливать время. Оно то бежит, то тянется, и ничего с ним не поделать: не замедлить, не поторопить. Да и не знаешь точно, сколько же его нужно, чтобы чувства успокоились, воспоминания поблекли. Днём спасали хлопоты с детьми, неустанно требующими внимания, прогулки с двумя колясками при помощи Хадичи, вечерами шумные ужины со смехом, несмолкаемыми голосами и обсуждениями прожитых за день забот. А ночью подкрадывалось то самое одиночество. Без Сынри, с Настей в одну комнату снова перебралась я. Как мы приехали с больницы, так вдвоём и продолжили обитать, но и она, не то вымотанная учёбой, не то занятая ещё какими-то мыслями, перестала быть той любопытствующей, хохочущей девчонкой, и подростковые беззаботные шушуканья перед сном не возродились. Забираясь под одеяла, мы молча думали, каждая о своём, и мне хотелось надеяться, что Настя загружена лекциями и университетом, и её сердце никогда не пострадает так, как моё. А двадцатого числа вернулся Сынри, как и обещал, и, согласившись провести в Петухово всего одну ночь, следующим же утром повёз нас в Богашёво. Ваня, указывая на хромоту зятя, просился ещё на месяц улететь с нами, я сопротивлялась, зная, что он нужен родителям в помощь, но в итоге сдалась под уговорами мамы и отца, убедивших меня, что до весны никаких работ на земле и по дому не будет, а потому и Ваньку мы можем пока захватить с собой. В нём просвечивало желание повидать ту самую незнакомку, и я не могла отказать брату в этой радости. Я сказала Сынри в самолёте, как решила называть дочку по-корейски, и он не воспротивился, подтвердив, что это неплохое имя. Если бы он знал автора этого имени, он бы никогда в жизни не произнёс его, как и я не собиралась больше произносить имени самого автора. ЭПИЛОГ - Доброе утро, - услышала я сквозь сон, но это показалось произнесённым кем-то в моём сне, хотя нить того, что мне снилось, тотчас была утеряна. – Милая, - раздалось ещё раз, и я пошевелилась, - соня, просыпайся, - поцелуй в плечо пощекотал меня, хотя я, потянувшись и зашевелившись, не спешила размыкать веки. – Мамочка, открывай глазки, - прошептал Сынри и поцеловал меня легко в губы. Я почувствовала свежий аромат цветов и уже не могла не среагировать на его просьбу, проснувшись. На подушке лежала охапка белых роз, перевитых атласной кремовой лентой. Я приподнялась на локте, протирая лицо и глаза. Мани полночи плакала, и я толком не помнила, как дошла до постели и вырубилась. Сынри к тому времени уже давно спал, не дождавшись меня. Обычно он раздражался в таких случаях, потому что ненавидел засыпать неудовлетворенным, и тогда с утра ворчал, психовал и огрызался, но сегодня был просто лапочка. - С годовщиной, - ещё раз поцеловал меня в плечо Сынри, бодрый, явно недавно из душа, выбритый, в новой рубашке. Удивительно, но когда-то неисправимый распутник и ночной гуляка, вообще-то по натуре он был жаворонком, и с лёгкостью вставал рано. Я тоже когда-то была жаворонком, пока не стала дважды матерью и превратилась в сову. – Уже год, как мы женаты, - уточнил Сынри, забавляясь над моей сонной растерянностью, мелькавшей на выражении лица вопросом «что происходит? Где я? Кто я?». - Спасибо, - улыбнулась я, польщенная его памятью, вниманием и заботой. Взяв цветы с подушки, я повернулась к мужу и поцеловала его сама. – И тебя с годовщиной, милый. - Мы собирались ехать и смотреть цветение сакур в парке, ты не забыла? Сама же хотела налюбоваться этим в Корее! Давай, поднимай свою попку, - скинул он с меня одеяло и похлопал по названной части. – Хадича уже приготовила завтрак, вставай-вставай! Поторопив меня, Сынри вышел, видя, что хотя бы минута мне нужна для осознания реальности и координации. Его речь полностью восстановилась около месяца назад, а трость он закинул подальше окончательно и бесповоротно, дай бог, недели две как. Записавшийся в спортзал, он быстро возвращал свою прежнюю форму, и я, наблюдая за тем, как супруг опять становится подтянутым, бойким и неусидчивым, временами даже огорчалась, боясь того, что он забудет те уроки, которые преподнесло ему отравление, вернётся к прежнему себе, и мне, чего доброго, придётся стать беспокойной ревнивицей. Впрочем, пока поводов не возникало, а вот его скрупулезно исполняемый супружеский долг скорее тешил самолюбие, чем замучивал, пускай иногда и хотелось оттолкнуть его и послать подальше, намаявшись с детьми, но я себе подобного не позволяла. В феврале я проснулась с таким же букетом в честь своего дня рождения, спустя несколько дней меня ждали розовые розы на день святого Валентина, восьмого марта – красные. Каждый букет обычно сопровождался утренним сексом и подарком: изданием какой-нибудь классической китайской поэзии, чтобы я продолжала учить язык, нижним бельём, сумочками, украшениями, духами, которые я не успевала использовать, изнашивать, менять и носить. В моменты, когда это всё казалось мне чересчур, я закрывала глаза и щипала себя, пытаясь проснуться, потому что никак не могла понять, в какой момент всё стало так замечательно, в какой момент Сынри стал меня так обожать и за что. Но, в общем-то, вспоминая начало нашего знакомства, разве он когда-нибудь экономил на женщинах? Или своих удовольствиях? А меня он в одну из ночей назвал своим главным удовольствием, и мне даже стало немного спокойнее от этого, тогда всё более-менее сходилось. Я ущипнула себя опять, отправившись в ванную, чтобы набрать воду в вазу. Поставив в неё цветы, я отнесла их в спальню и вернулась, чтобы ополоснуться. Сынри был тут как тут. Раздевшись и забравшись ко мне, он прижал меня к стенке душевой кабины. - Так мы точно быстро не соберёмся, - засмеялась я, направив на него лейку. Отведя её в сторону, Сынри упрямо продолжил зажимать меня. - Несколько лепестков может опасть пока что, все не сдует. И я бы не стал утверждать, где зрелище более захватывающее, у них или у нас? Позавтракав, я собрала детей, Барома посадила в его коляску, Любу взяла на руки. Её большая коляска уже лежала в багажнике автомобиля, водитель нас ожидал. Ваня отбыл домой ещё в прошлом месяце,