Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс
Фронт № 1: Война за Внимание.
Поведение Лиры я понимал. Она — моя невеста, кошколюдка с территориальными инстинктами хищницы. Ее миссия — пометить меня, как свою главную добычу/самца, и отогнать любых конкуренток. Логично. Зверино. Предсказуемо.
Но Ирис? Это было за гранью! Зачем⁈ Она же меня ненавидит! Или… уже нет? Ее ядовитые шпильки в сторону Лиры звучали слишком лично, слишком по-хозяйски. «Она просто хочет позлить меня и Лиру?» — ломал я голову. Да, но это поверхностно. Глубже — дикая, неконтролируемая ревность. Вид меня с другой — молодой, страстной, необычной — сводил ее с ума. Играла ли она на публику, становясь «нежнее и добрее»? Конечно! Но в этой игре была и доля истинной паники: «Он ускользает! К той… с ушами!».
Тактика Войны: Откровенные Позы и Растущая Казна.
Каждый чертов час — новый «случайный» эпизод:
Сцена 1: Захожу в кабинет — Ирис, с видом невинной овечки, «случайно» роняет стопку пергаментов и нагибается их поднимать. В юбке, которая внезапно стала на три пальца короче. Ага, «случайно». Сцена 2: Иду в библиотеку — Лира, растянувшаяся на ковре перед камином «как кошечка», в одном из тех черных кружевных комплектов, что заказала на деньги моей казны. «Ой, господин, я просто греюсь! Холодно!». Аметистовые глаза при этом говорят: «Сними это с меня. Сейчас же». Сцена 3: Заглядываю в оружейную — а там обе! Ирис «полирует» меч с вызывающе глубоким вырезом на груди, а Лира «осматривает» кинжалы, демонстрируя идеальную линию спины и розовый хвост, закрученный в игривую спираль. Их взгляды, скрестившиеся надо мной, могли бы расплавить сталь.
— Ваша Светлость… — со стоном говорил Бертрам, — счет от «Шелков и Соблазна» Рейзурба… за кружевные… эээ… аксессуары Леди Лиры… Сумма, от которой у меня дернулся глаз. — … и счет от «Черного Ада» (это портниха Ирис, известная своими… провокационными фасонами)… за «корректировку» ее гардероба… Сумма, от которой дернулся второй глаз. — Господин… казна… она стонет. Мы могли бы купить новую баллисту за эти деньги. Или накормить полк на месяц. А они… покупают кружева и разрезы! Почему мы страдаем⁈
Фронт № 2: Гроза Королевская.
Пока я страдал от гардеробных войн, прискакал королевский герольд. Не с поздравлениями. С ультиматумом.
Требование 1: Немедленно после свадьбы (которая и так всех напрягает) явиться в столицу. Требование 2: Заново присягнуть на верность короне Вильгельма IV (после свадьбы с племянницей королевы Аскарона? Ага, щас!). Требование 3: Объяснить «самовольное» поглощение барона Отто (вассалитет — это не поглощение, но король так не считает). Требование 4: Изложить планы касательно Штормгарда (который «временно» расторг помолвку и чья наследница мчится сюда с рыцарями!). Требование 5 (вишенка): Выделить 1000 своих лучших рыцарей для войны с Аскароном. Той самой Аскаронской королевы, на чьей названой дочери я женюсь!
Атмосфера: Гнетущая. Как перед ударом драконьего хвоста по яйцам. Король явно ищет повод снять меня с княжества, пользуясь хаосом. Отдать рыцарей — ослабить себя до критического уровня перед лицом тетки-Марицель и Элианы. Не отдать — дать законный повод для карательного похода.
Фронт № 3: Призрак с Мечом.
И имя ему — Элиана.
— Господин, — доложил дворецкий, выглядевший так, будто его месяц варили в котле с кошколюдами, — последние сводки… Леди Элиана пересекла нашу восточную границу. Двигается быстро. С ней… значительный отряд. Не просто эскорт. Штормградские рыцари в полном боевом облачении. Будет здесь… считанные дни. Возможно, за несколько дней до свадьбы.
…
Я стоял у окна кабинета, глядя, как в саду Лира «случайно» демонстрирует Ирис невероятную гибкость, делая шпагат на лужайке (в новом, чертовски дорогом наряде), а Ирис в ответ «незаметно» расстегивает верхнюю пуговицу своего и без того откровенного платья, полируя серебряный кубок так, что в нем видно отражение… ну, почти всего.
В ушах звенело от королевского ультиматума. В носу щекотал запах грядущей бури по имени Элиана. А в кошельке… зияла дыра, прожженная кружевами двух безумных женщин.
«Почему из их войны мы все страдаем?» — эхом звучал вопрос.
Потому что я — Князь. Потому что Драконья Кровь — магнит для бед. Потому что Ирис, вопреки всей ненависти, не хочет меня терять. А Лира уже считает своей собственностью. И потому что казна… она действительно не резиновая. Но война за мое внимание требовала новых жертв. И следующей жертвой, похоже, станет все княжество.
Осталось только дождаться Элиану с рыцарями. И свадьбы. Которая обещала быть не союзом, а началом Мировой Войной в этом мире. В платьях и латах. С кружевами и когтями.
«Час от часа,» — подумал я, глядя на пыль от кошковоинов на дороге в Рейзурб и мысленно прикидывая, сколько стоит новый комплект белья для Ирис, который она «случайно» покажет за ужином. — «Час от часа, Элиана. Приезжай. Добьем этот цирк вместе».
И пусть лучше привезут свою баллисту. Может, хоть гардеробные снесет.
* * *
Несколько часов до приезда Элианы. Три дня до свадьбы.
Тьма. Густая, бархатная, после дня, набитого королевскими угрозами, сводками о приближении Элианы и звоном счетов от портных. Я провалился в сон, как в черную бездну. И проснулся… от ощущений.
Сначала — тепло. Необычно интенсивное, концентрированное под одеялом, в районе… ну, там. Потом — движение. Нежное, ласковое, но настойчивое. Что-то влажное, скользящее, умело исследующее. Сонное сознание барахталось в липкой паутине непонимания. Кошмар? Слишком приятный… Галлюцинация от стресса? Очень убедительная…
Я застонал, не открывая глаз, тело само собой выгнулось навстречу этому таинственному, сладкому наваждению. И тут… на самом краю одеяла, там, где лунный свет серебрил паркет, я увидел его. Розовый мех с белым кончиком. Пушистый. Знакомый. Беспокойно подрагивающий. Хвост Лиры.
Мысль, тугая и тяжелая, как свинец, пробила сонную мглу: Лира… Она же спит отдельно! Чтобы «не переступить черту»! Неужели… не сдержалась?
Я тяжело вздохнул, смесь упрека, предвкушения и дикого непонимания клубилась в груди. Медленно, будто боясь спугнуть мираж, я приподнял край одеяла… и застыл.
Тьма под одеялом была живой. И в ней горели две пары глаз.
Одни: Аметистовые, огромные, с вертикальными зрачками, светящимися собственным хищным, фосфоресцирующим светом. Глаза Лиры. Они смотрели на меня снизу вверх с мурлыкающим торжеством, ее губы были заняты… делом. Делом очень влажным и очень умелым. Звук — низкий, грудной, удовлетворенный глот-глот — исходил именно оттуда.
Другие: Синие. Очень синие. Как лед под полярным солнцем.
