Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс

Сквиртоник, который до этого казался лишь слегка озадаченным, вдруг застыл в ужасе. Его мех встал дыбом.

— ЧТО⁈ — проревел он так, что с Древа посыпались листья. — ОНА ЧТО⁈ Она хочет… СКВИРТИТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО? Без… без моего благословения? Без моих… бубенцов⁈

Он вскочил на задние лапы, его огромные яйца грозно раскачивались.

— Это… это мерзко! Это противоестественно! — кричал он, размахивая лапами. — Меня, меня Древние создали, чтобы я доводил девушек до сладостного сквирта! Чтобы они кричали от наслаждения! А не какая-то… страшная баба-богиня, которая лезет не в свои дела! Она хочет украсть саму суть моей силы!

Он тяжело дышал, его глаза метали молнии. Нимфы в страхе попятились.

— Хорошо, — прошипел Сквиртоник, снова опускаясь на все четыре лапы и смотря на меня с новым, решительным выражением морды. — Ты, смертный, открыл мне глаза. Эта Роксана… она не просто интриганка. Она — еретичка! Посягательница на священный сквирт!

Он ткнул в меня лапой.

— Ладно. Ты свободен. И считай, что мой гнев исчерпан. У меня теперь есть враг куда опаснее. — Он повернулся к нимфам. — Девочки! Усилить натирку! И принести мне самый большой орех из запасов! Мне нужно подкрепиться для грядущей битвы!

Моё тело вдруг обрело лёгкость. Я почувствовал, как камень свалился с души. Пусть ненадолго, но я обрёл могущественного союзника в лице обиженной белки с комплексом неполноценности. В этом безумном мире и это было победой.

Сознание вернулось резко, как удар хлыста. Я не плавно открыл глаза, а скорее вынырнул из тёмной, безвоздушной пустоты. Первое, что я почувствовал, — прохладную, влажную ткань на своём лбу. Второе — лёгкий, едва уловимый аромат, который я теперь ассоциировал только с ней.

Элиана.

Она сидела на краю кровати, её лицо было бледным и осунувшимся от беспокойства. В её руках был платок, которым она нежно вытирала пот с моего виска. Увидев, что мои глаза открыты, её собственные широко распахнулись, наполняясь таким чистым, безудержным облегчением, что у меня ёкнуло сердце.

— Артур! — выдохнула она, и её голос дрогнул. Она бросила платок и, не сдерживаясь, припала ко мне, обвивая руками шею и прижимаясь щекой к моей груди. — Ты вернулся! Боги, я думала… мы все думали…

Я с трудом поднял руку и слабо похлопал её по спине, ощущая, как дрожит её тело.

— Всё в порядке… — прохрипел я. Горло было сухим, как пемза. — Я… где я?

Элиана отстранилась, всё ещё держа меня за плечи, будно боялась, что я испарюсь.

— Это одна из комнат в усадьбе барона Отто, — пояснила она, окинув взглядом убогую обстановку: потертый гобелен, простая дубовая мебель. — Мы перенесли тебя сюда после… после того как ты потерял сознание на поле боя.

Я медленно кивнул, пытаясь собрать мысли в кучу. Поле боя… трупы… белка… Роксана…

— Что… что происходит? — спросил я, пытаясь приподняться на локте. Элиана помогла мне, подоткнув под спину подушки.

Её лицо снова стало серьёзным, в глазах появилась тень былой, ледяной княжны, но теперь она была смешана с горечью.

— Королевство… королевство сейчас в затруднении, Артур, — начала она тихо. — Мы сокрушили мощную армию врага. Твоё… — она слегка покраснела, — … твоё уникальное оружие и ярость кошколюдов Лиры обратили их в бегство. Но это была лишь одна рука чудовища.

Она опустила взгляд, сжимая край одеяла.

— Пока мы сражались здесь, Аскарон… твоя тётя, Марицель… её армия захватила Штормгард. Мой дом. — её голос предательски дрогнул на последних словах. — Слухи говорят, что король Вильгельм сломлен. Потери слишком велики. Королевство готово капитулировать перед Аскароном.

Я положил свою руку поверх её сжатых пальцев.

— Элиана… мне жаль. Я знаю, что значит терять дом.

Она покачала головой, заставляя себя быть сильной.

— Всё хорошо. Моя семья… то, что от неё осталось… в безопасности. Отец и мать успели бежать. Но… — она замолчала, и в её глазах появилась новая, странная боль. — Я получила письмо. Тайно. От брата.

Она посмотрела на меня, и в её взгляде читалась растерянность.

— Он… он не понимает. Он не знает всей правды. Он думает, что я здесь, в позорном плену у тебя. Что ты меня унижаешь и оскверняешь. — Она сглотнула. — Он поклялся… что убьёт тебя. Что вырвет меня отсюда. Он не верит, что я… что я могу быть здесь по своей воле.

В её голосе не было страха за себя. Была боль за брата, за эту пропасть непонимания, что лёгла между ними. И был страх за меня.

Я сжал её руку. Передо мной снова возник образ яростного блондина на стенах горящего Штормгарда. Теперь у этого образа было имя и мотивация. Месть за сестру. Ирония судьбы была горькой, как полынь: я стал для неё спасением, а для него — исчадием ада.

— Он любит тебя, — тихо сказал я. — Это делает его опасным. И… достойным уважения.

— Я не хочу, чтобы вы сражались! — вырвалось у Элианы, и в её глазах блеснули слезы. — Он последнее, что у меня осталось от прежней жизни!

Я откинулся на подушки, чувствуя тяжесть наваливающихся проблем. Победил одну армию, чтобы получить другую, куда более личную и опасную. И за спиной у всех них маячила улыбка коварной богини и тень моей собственной тётушки.

Я посмотрел на Элиану, на её глаза, полные слёз и страха за брата, и почувствовал прилив странной нежности. Я притянул её к себе, обняв одной рукой.

— Всё будет хорошо, — сказал я твёрдо, глядя прямо на неё. — Ты слышишь меня? Всё будет хорошо. У нас есть… э-э-э… могущественный союзник. Одно божество, которое, я уверен, нам поможет. Правда, он сейчас немного занят… своими бубенчиками. Но как только разберётся с личными делами, я уверен, он не оставит нас в беде.

Элиана смотрела на меня с полным недоумением. «Божество… бубенчики…» — это явно не укладывалось в её картину мира. Но она увидела в моих глазах не бред, а непоколебимую уверенность и решимость. Она медленно кивнула, доверяя не словам, а мне.

— Хорошо, Артур, — просто сказала она. — Я верю тебе.

Решив, что пора вставать и действовать, я резко сбросил с себя одеяло. И тут же застыл.

Я был абсолютно голый.

— Э… а это что? — спросил я, оглядывая своё обнажённое тело. — Почему я… в чём мать родила?

Элиана слегка покраснела, но ответила вполне практично:

— Вас нужно было омыть после боя, господин. Вы были весь в крови, пыли и… ну, Вы понимаете. Одежда вся испорчена.

Её