Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс
— Артур… — прошептала она, поднимая на меня шокированный взгляд. — Это… это же…
Я посмотрел туда же. И обомлел.
Мои яйца. Мои привычные, ничем не примечательные яйца. Они… набухли. Распухли так, что стали размером с два крупных апельсина. Они тяжело покоились между ног, неестественно большие и, что странно, отливавшие каким-то здоровым, перламутровым блеском.
— Что за ху… — начал я, но Элиана перебила меня, её голос дрожал от смеси ужаса и изумления.
— Это благословение Сквиртоника! — выдохнула она. — О нём ходят легенды! Но я думала, это метафора! Оно дарует не только ярость, но и… и вот ЭТО! Божественная плодовитость и… и мощь!
Я лежал в полном, абсолютном ахуе. Сквиртоник… этот грёбаный перекати-поле с комплексами… он что, поделился со мной своей… сущностью? В виде таких вот трофеев?
Пока я переваривал этот шокирующий факт, Элиана, словно загипнотизированная, медленно протянула руку. Её пальцы, холодные и нежные, коснулись моей мошонки. Она не сжимала, а просто осторожно провела по коже, ощупывая невероятные размеры.
— Боги… — прошептала она, и в её голосе прозвучал уже не шок, а какое-то странное, почти благоговейное любопытство. — Они… они настоящие. Такие… полные силы.
Её прикосновения стали увереннее. Она начала нежно гладить мои вновь обретённые сокровища, словно боясь повредить хрупкий божественный артефакт. А я лежал и смотрел на потолок, понимая, что моя жизнь окончательно и бесповоротно превратилась в сюрреалистичный фарс. Враги, интриги, война за трон… и вот теперь — божественные яйца, которые ласкает моя предательница. Лучше и придумать нельзя.
Элиана замерла на мгновение, её дыхание стало прерывистым. Затем, словно повинуясь какому-то древнему инстинкту, она медленно склонилась ниже. Её светлые волосы, как шелковистый водопад, рассыпались по моему животу и бёдрам, их лёгкое прикосновение заставляло кожу покрываться мурашками.
Потом я почувствовал её губы. Тёплые, влажные, они коснулись моей невероятно увеличенной мошонки. Сначала это был просто нежный поцелуй. Затем её язык — плоский, шершавый и удивительно ловкий — принялся ласкать мои яйца. Она водила им по коже, заставляя её натягиваться от напряжения, обводила кончиком каждое яичко, словно пробуя на вкус этот дар божественного безумия. Её рука тем временем сжала мой член, который и так стоял колом, и начала ритмично двигаться вверх-вниз, её пальцы искусно играли с головкой, а большой палец водил по уздечке. Время от времени она прерывала свои ласки языком на яйцах, чтобы провести им по стволу, и тогда по телу пробегала новая волна огня.
Её попка, круглая и упругая, находилась прямо рядом с моим бедром. Я, не в силах больше терпеть, запустил руку под её платье, нащупал тонкое кружево трусиков и одним резким движением стащил их вниз. Мои пальцы немедленно нашли её влажную, горячую плоть. Один палец скользнул в её киску, которая была на удивление тесной и уже pulsating в такт её дыханию. Другой палец, смоченный её соками, начал круговыми движениями нажимать на её крохотную, упругую заднюю дырочку, заставляя Элиану вздрагивать и тихо постанывать.
— Артур… — простонала она, и в её голосе была уже не неуверенность, а дикое, нетерпеливое желание.
Она повернулась ко мне, её лицо было пылающим, глаза потемнели от страсти. Опираясь руками о мою грудь, она приподнялась и нависла над моим членом. Один её рука отодвинула ткань платья, обнажив идеальную, высокую грудь с набухшими, тёмно-розовыми сосками. Она направила мой член к своему входу и, глядя мне прямо в глаза, медленно, с наслаждением опустилась на него.
Её внутренности были обжигающе горячими и невероятно тесными. Она приняла его не сразу, с трудом, с тихим стоном, но её тело жаждало этого. Как только он вошёл в неё полностью, она замерла на секунду, запрокинув голову, а затем начала двигаться.
Сначала это были медленные, глубокие покачивания бёдрами, позволяющие ей привыкнуть к его размеру. Но очень скоро её движения стали быстрее, резче, почти отчаянными. Она скакала на мне, её грудь подпрыгивала в такт, а из её губ вырывались хриплые, животные стоны. Её пальцы впились в мои плечи, оставляя красные полосы.
Вид её дикого, потерявшего голову от наслаждения тела, её крики и эта невероятная, сжимающая хватка её влагалища свели меня с ума. Мои руки впились в её упругую попку, я помогал ей двигаться, направляя её, шлёпая по её плоти, чувствуя, как её тело отзывается на каждое прикосновение новой дрожью.
Возбуждение достигло пика слишком быстро. Я почувствовал, как из глубин моих новых, божественных яиц поднимается мощная, неконтролируемая волна. С громким, срывающимся криком я кончил. И это была не просто эякуляция. Это был поток. Огромное, невероятное количество горячего семени хлынуло в неё, заполняя её до отказа. Элиана завизжала — не от боли, а от шока и невыразимого удовольствия, её тело затряслось в мощном оргазме, и из неё самой вырвался тёплый, прозрачный сквирт, оросивший мои бёдра и живот.
Когда спазмы наконец стихли, она с трудом, будто он весил центнер, вытащила мой всё ещё пульсирующий член и без сил рухнула на меня. Её тело обмякло, она тяжело дышала, прижимаясь к моей груди, вся трясясь от пережитого. Мы лежали в молчании, оба покрытые потом, её соками и моим семенем, которое медленно вытекало из неё на простыни. В воздухе витал тяжёлый, сладковатый запах секса и полного, животного удовлетворения.
Глава 42
Важные решения
Кабинет барона Отто фон Кракенфельда был таким же, как и его хозяин — пытающимся казаться больше и значительнее, чем был на самом деле. Низкие, закопчённые потолки, дубовые панели, которые местами отходили от стен, и одинокий штандарт с осьминогом, грустно провисавший в углу. За массивным, испещрённым царапинами столом я чувствовал себя почти нормально. Слабость и головокружение отступили, сменившись привычной усталостью и грузом ответственности. Напротив меня сидел сам барон, похожий на напуганного ёжика в дорогом, но мятом камзоле. Он нервно перебирал кипу бумаг, от которых пахло пылью и отчаянием.
— Ваше сиятельство, — начал он, заламывая руки. — Не могу не выразить своё глубочайшее облегчение по поводу Вашего скорейшего выздоровления! И, разумеется, восхищения блестящей… э-э-э… стратегией, что обратила вспять орду этих… сквиртящих дикарей! Угроза, можно сказать, устранена!
— Не совсем, барон, — сухо парировал я, отпивая глоток кислого вина из глиняного кубка. — Основная армия разбита, это да. Но донесения говорят, что остатки рыцарей, разбежались по
