Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова
- По обстановке есть такое ощущение. Что же ты, разве избавился от вечной нужды? Халупа твоя, конечно, та ещё дыра, но ешь ты хотя бы нормально? - Наташа, ты первый за несколько лет человек, который спросил, как я ем! – засмеялся Джиён и встал перед ней. – Под твоей задницей, в кровати, шесть лямов долларов, скопил и сложил в чемодан. Никуда не кладу, держу на тот случай, если валить придётся резко. За достигнутое приходится продолжать биться. Девушка с пониманием покивала головой. Под окном торговка жареной курицей принялась браниться на мальчишку, который ей помогал. Он, скорее всего, был её сыном, но это не спасало от упрёков в чём-то. Наташа уставилась на пятно на обоях за спиной Дракона. Жёлто-тёмное, словно чай плеснули. Потёк на зеленоватом рисунке, а уголок одной из полос обоев отклеился под потолком. - Покурим? - Давай, - достал Джиён пачку и угостил её сигаретой. Взял себе. Наташа достала зажигалку и прикурила им. Они подпалили сигареты от одного огонька, с двух сторон, близко наклонив к нему лица, так что почти коснулись лбами. Их глаза улыбнулись над этим объединяющим факелом. – Ты ещё и ноздрю проколола? - Не только, хочешь всё посмотреть? – захохотала Наташа. Дракон опустил взгляд к полу, мотнув подбородком. Этот жест был каким-то невнятным, но девушка поняла, что в гонке за место под солнцем, в играх с опасностями и в противостоянии враждебному миру Джиён зашёл далеко, и не мог себе позволить отвлекаться, шутить и веселиться, пока не дойдёт до какого-нибудь перевалочного пункта, пока не набредёт на остановку. И ему было не до увлечения женщиной: безопасность, сохранность, деньги, статус – всё в совокупности обещало ему все радости потом, в двойном, в десятикратном размере за томительность ожидания. Увлечься чем-то одним и упустить шанс, способный когда-нибудь бросить к его ногам всё, чего бы он ни захотел? Нет, сейчас не время увлекаться, а время думать. Они замолчали, замечая неуловимо меркнущий день в тенях сумерек, что накрывали комнату. И както лучше становилось от того, что бардак потухал в темноте и делался неразборчивым. Абстрактные силуэты неприкаянных вещей превращались в выпуклые неровности жизней, олицетворённые горами рубашек-амбиций и холмами штанов-неуверенностей, раздваивающихся, как и судьба в точках, где встаёшь перед выбором, на распутье. Наташа встала, сняла с себя чёрную майку, стянула узкие чёрные джинсы, в трусах и лифчике забралась под одеяло. Дракон, держа дотлевающий бычок, повернул к ней лицо. - Иди ко мне, Джи, - без претензий и попыток быть возбуждающей и роковой, постучала рядом ладонью девушка. Молодой человек положил окурок в гору пепла и, проведя пальцами по краю подоконника, опять мотнул своеобразно подбородком. Волосы беспорядочно падали на его лоб, и он их откидывал резким движением руки. - Ты ж замуж в прошлом году вышла. - И что? – Наташа не тешила себя надеждой, что это был упрёк. Скорее сарказм, попытка обнаружить в подруге неудовлетворённость и подтверждение собственной значимости. Но чутьё подсказывало Наташе, что сейчас она нужна ему больше, чем он ей, как и шесть, семь, восемь лет назад. Джиён не ответил. Тоже разделся и двинулся в сторону изголовья. Они снова курили, и чтобы не прожечь нечаянно простыню или наволочку, жестикулируя при рассказах о своих приключениях последних лет, включили прикроватный светильник. Дракон притиснулся плечом к плечу Наташи и вытянул руку вперёд, взяв её ладонь в свою, из-за чего её рука тоже поднялась и вытянулась. - Нет, ты погляди на себя, татуировок набила больше, чем у меня! - Кто тебе мешает? Набей ещё. - Я не спешу заполнять пространство лишь бы чем-нибудь. Я хочу, чтобы у меня, на мне, во мне всегда было достаточно места для чего-нибудь значимого. - Например? - Не знаю, но когда что-то важное находишь, или переживаешь, ты этого не можешь не заметить. Вот я когда замечу, набью себе очередную картинку. Или слово. – Джиён стал водить пальцем по красной розе на плече Наташи, потом изучал многочисленные изображения масок на её теле, грустных и злорадных, подразумевающих, наверное, что за любой гримасой может прятаться другое чувство, но почему именно эти рисунки выбрала девушка, он понять не мог, потому что Наташа была одной из тех, кто всегда искренен и прямолинеен. – Зачем ты так рано вышла замуж? - Где же рано? Мне почти четверть века. - И что же? Гуляла бы себе и гуляла. - А я этим и занимаюсь, чем муж помеха? – тыкнула локтем в бок Джиёна она, хохотнув. – А ты когда женишься? - Никогда, - втянув дым и прикрыв глаза от смакования процесса курения, изрёк Дракон. - Посмотрю на тебя через пару годков. - Посмотри на меня хоть через десять годков, Наташа. Я не женюсь. - А как же наш договор, помнишь? Когда мы расстались, то пообещали друг другу, как в фильме, что если до тридцатника останемся одинокими, то снова сойдёмся и поженимся. - Какое счастье, что ты нашла свою половину, - ехидно улыбнулся Джиён. Наташа снова его толкнула. - Ах ты падла циничная! – обозвалась она и, забрав подстриженные выше среднего волосы за уши, стала выбираться и одеваться. – Поеду я, а то слишком уж много придётся сочинять, чтобы оправдать отсутствие в полдня. - Ещё заглянешь? - Звони – навещу. – Наташа натянула джинсы и застегнула их. – Адрес не забывай сообщить, а то ж не найду, если ты и в правду тут по съёмным каморкам носишься. - Если легавых на хвосте не притащишь – сообщу, - неудачно пошутил Джиён. Девушка изобразила своё отношение к
