Скандал, развод и Новый год - Ольга Гольдфайн
— Валерия Андреевна, добрый день! Рад, что вы уже приступили к своим обязанностям. Меня сегодня ни для кого нет, уезжаю на встречу, а затем иду с Ликой на приём к врачу. Ваш муж не сможет сегодня её сопровождать.
Я стою перед этим мужчиной и не знаю, что сказать. Ноги опять становятся ватными, руки холодеют, напряжение проникает в каждую клеточку тела.
Мне трудно дышать, обида душит. У моего мужа будет ребёнок на стороне, и Баринов так просто об этом говорит…
Ревность пилит моё сердце ржавой пилой, я кривлю губы в горькой улыбке, пытаюсь проглотить колючий комок, застрявший в горле. И тут в приёмную заходит эффектная блондинка лет тридцати.
Ноги от ушей, волосы ниже ягодиц, шпильки по пятнадцать сантиметров — я бы на таких запросто свернула шею. Точёные скулы, средиземноморский загар посреди российской зимы, ресницы как опахала. В руках она держит тёмно-зелёную бархатную папку.
Увидев Баринова, тут же принимает боевую стойку, выставив вперёд ногу и раздвинув длинный разрез на узкой чёрной кожаной юбке.
— Добрый день, Егор Борисович! — источает мёд сладкоголосая сирена, облизывая генерального директора взглядом голубых глаз.
— Здравствуйте, Лада Юрьевна, — с ухмылкой приветствует девицу Баринов.
— Егор Борисович, я к вам по поводу образцов новой серии ювелирных изделий. Можете уделить мне несколько минут?
У меня внутренний диссонанс: девушка говорит о работе, а всем своим видом транслирует совершенно иной смысл взаимодействия.
Рука, поставленная на талию, демонстрирует изгибы фигуры и оттягивает белую блузку вниз, чтобы в расстёгнутом вороте показалась соблазнительная грудь.
Выставленная вперёд нога приоткрывает кружевную резинку чулка, и Баринов незаметно сглатывает, вкусив отравленного желанием нектара.
Лада прикусывает нижнюю губу, в ожидании ответа и опускает глаза на брюки начальника. Не понять этот намёк невозможно.
Боже, что здесь творится? Это его действующая любовница или потенциальная? Такое поведение в порядке вещей?
— Простите, Лада Юрьевна, но сегодня я занят. В следующий раз. И запишитесь у Валерии Андреевны на приём. Она посмотрит, когда у меня будет время.
Девушка поджимает губы, бросает на меня острый взгляд и демонстративно разворачивается, не сказав ни слова.
Выходит из приёмной, оскорблённая в своих лучших чувствах.
Баринов разводит руки в стороны и театрально восклицает:
— Добро пожаловать в наш серпентарий, Валерия Андреевна!
Мне становится смешно. Какой-то детский сад. Я улыбаюсь, чувствуя, как на щеках появляются ямочки:
— Егор Борисович, неужели всё настолько ядовито и страшно?
— А это вы мне через пару дней расскажете… — вздыхает шеф и отправляется по своим делам.
Буквально через три часа я понимаю, насколько он был прав. В моей приёмной перебывали, пожалуй, все сотрудницы офиса.
«На посмотреть» заходили по поводу и без. Молодые и не очень, с обручальными кольцами и свободные от брачных уз.
Подружиться, поязвить, оценить, предупредить, пометить территорию и показать мне моё место — последнее, в очереди в койку Баринова.
«Блеск бриллиантов и нравственная нищета куртизанок» — так бы назвала открывшуюся мне картину.
Лариса, которая заскочила на кофе, поделилась информацией. Или её попросили донести до меня истинное положение вещей.
Претенденток на руку, сердце и кошелёк генерального директора — тьма. Борьба идёт нешуточная и мне лучше тихо сидеть под веником и не шуршать.
Дамы отчаянно воюют за внимание альфа-самца. Правит бал небольшая кучка особ, приближённых к холостяцкому телу. Они заказывают музыку и устраняют неугодных.
Сам Баринов предпочитает не замечать происходящего.
Есть подозрения, что Милена сломала ногу не случайно…
Мне становится тревожно. Куда я попала? Да заберите вы себе этого Баринова, он мне даром не нужен!
Ясно, что служебные романы здесь не приветствуются, но и не порицаются.
Генеральный директор закрывает глаза на адюльтер, лишь бы к нему не лезли. И теперь пожинает плоды своей недальновидности.
Имелся бы запрет на интимные связи между сотрудниками, гладишь, Столетов сто раз подумал, прежде чем связаться с Анжеликой.
Надеюсь, Егор Борисович уже осознал свой промах. А как навести в конторе порядок, пока не знает.
Бабская епархия — змеиное болото. Один неверный шаг — и ту укушен, отравлен и парализован.
Степень риска Баринов осознаёт, потому и не лезет в это всё…
Глава 9
Приезжаю домой уставшая. Первый рабочий день вымотал меня сильнее, чем я ожидала.
Вся эта пёстрая кавалькада охотниц за боссом так и стоит перед глазами. Чувствую себя маленькой куницей, загнанной в западню. Но и у меня зубы имеются, пусть хищницы не мечтаю растерзать мою тушку быстро и без последствий.
Раздеваюсь, прохожу в спальню и вижу, как муж собирает чемоданы. Вчера он их разобрал, а сегодня снова складывает вещи в багаж.
Заметно, что Столетов не в духе. Он яростно сдёргивает рубашки с плечиков и небрежно запихивает в сумку.
— Уходишь? — спрашиваю спокойным тоном в надежде, что муж одумался и решил воссоединиться со своей новой любовью.
— И не надейся, — прошивает меня раздражённым взглядом. — В командировку уезжаю. Срочно. Ума не приложу, какая вожжа попала Баринову под хвост. Даже Новый год с семьёй отпраздновать не даёт. Говорит, что завтра я должен быть в Мирном, принимать дела. Заместителя финансового директора комбината переводит в Москву, а меня ставит пока на его место. Что ему даст подобная рокировка, не совсем понимаю. Я устроюсь, вы приедете ко мне. И это не обсуждается!
Меня бесит самонадеянность Столетова. Как будто ничего не произошло. Штатная ситуация. Откуда такое самомнение и пренебрежение мной, моими чувствами?
— Не говори ерунды. Ты забыл? Мы разводимся, — напоминаю нахалу.
Супруг резко бросает брюки в чемодан и повышает голос:
— Лера, да выкинь ты из головы эту бредовую идею! Не будет никакого развода.
Искры из глаз так и сыплются на меня, пытаясь прожечь насквозь. Обхватываю себя за плечи и закрываюсь от его напора и агрессии.
День был тяжёлый, я не готова к военным действиям, мне нужно отдохнуть. Хотя бы несколько минут, чтобы переодеться и принять душ. Но мужу плевать на моё состояние. Он не знает, что я теперь работаю в их офисе. И говорить ему не собираюсь, чтобы не вызвать новую волну раздражения. Пусть уезжает в неведении.
Столетов продолжает вещать:
— У меня новая должность. Надеюсь, что более высокая зарплата. Полгода на производстве обогатят опытом, возвращение в Москву будет фееричным! Я думаю, что Баринов готовит меня на место финансового директора, других объяснений происходящему нет.
«О, святая простота и слепая гордыня! Ты даже не догадываешься, что тебя просто сбрасывают с шахматной доски. Убирают фигуру, мешающую на игровом поле. Сливают балласт.
Ну что ж,
