Скандал, развод и Новый год - Ольга Гольдфайн
Я прошу сына:
— Максим, давай ты позже чаю попьёшь. Дай нам с папой поговорить пять минут.
Ребёнок кивает и выходит из кухни без возражений.
— Садись, Столетов. Хочу рассказать тебе, как мы будем жить дальше, если ты не уйдёшь к своей возлюбленной.
Вадим садится на стул Макса, укладывает руки на стол и сцепляет их в замок, отодвинув тарелки.
— Ну-ка, удиви меня? — щурится и насмешливо спрашивает.
Глава 7
Я смотрю в глаза этого человека и ловлю себя на мысли, что не знаю его. Такого, какой он сейчас сидит передо мной.
Это была иллюзия, будто Вадим весь как на ладони. На самом деле он показывал мне ровно столько, сколько хотел показать.
Теперь же получается, что внутри у мужа есть тайные комнаты, в которые я не имела допуска. В этих пространствах живут его пороки: алчность, цинизм, эгоизм, лживость, гордыня…
А я, наивная дурочка, которая считала его принцем на белом коне, смелым, сильным и благородным.
Чем-чем, а благородством тут и не пахнет. Муж оказался искусным обманщиком и предателем, использующим людей в своих корыстных целях.
Я тоже сцепляю руки в замок и вскидываю голову:
— Вадим Константинович, с этого дня мы с вами не муж и жена, а соседи. Просто соседи по квартире. Никаких «милых» здесь больше нет.
Готовите, стираете бельё, убираете за собой вы теперь сами. Алименты на детей будут взысканы в судебном порядке. Давайте сразу договоримся, как будем делить имущество.
Столетов выгибает бровь и скрипит зубами. Его игривое настроение испаряется в один момент, а внутреннее беспокойство ломает маску смешливой снисходительности.
Продолжаю излагать наши перспективы:
— Вадим, я хочу предложить тебе забрать деньги, которые мы собрали на первый взнос за ипотеку в обмен на твою долю в этой квартире. Свою четвёртую часть ты перепишешь на детей.
Мой голос звенит от напряжения. Я держусь изо всех сил, чтобы оставаться внешне спокойной и не заорать на мужа. Злоба душит за горло, требует плюнуть в лицо этого негодяя, заставившего меня метаться в клетке обстоятельств подобно загнанному зверю.
Наконец, Столетов после минутного раздумья парирует:
— Во-первых, там всего миллион. Четвёртая часть от стоимости квартиры намного больше.
Во-вторых, я не собираюсь с тобой разводиться, уже говорил неоднократно. Не будь дурой, Лера. Где ты найдёшь ещё нормального мужика, с двумя-то детьми в прицепе?
На губах Столетова проступает гадкая ухмылка.
В эту минуту я понимаю, что ненавижу мужа. Он стал моим врагом. Человеком, которого мне хочется стереть с лица земли, невзирая на то, что это отец моих детей.
Ярость разрывает меня на атомы и отсчитывает секунды до взрыва. Пытаюсь не дать ей разрушить себя и окружающее пространство. Радиус поражения этой эмоции мне пока неизвестен. Опасаюсь, что пострадают дети.
— Хорошо, Столетов. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — цежу сквозь зубы.
— Ты угрожаешь мне, что ли? — хмыкает муж.
Он не верит моим обещаниям. У Вадима какая-то иная картина мира в голове. Его альтернативная реальность не имеет ничего общего с объективной действительностью.
Я встаю из-за стола, иду в прихожую, одеваюсь, беру ключи от машины и спускаюсь во двор.
Движения рваные, шаги резкие, глухие. Я словно ржавый Железный Дровосек, ограниченный в возможности передвижения негнущимися суставами.
Сажусь на заднее сиденье своего автомобиля и достаю из кармана телефон.
Что ж, пришла пора «сделать звонок другу». Правда, этот человек ещё не знает о своём новом статусе. Но мне плевать.
Он должен… Он обязан мне помочь!
Потому что его вина в происходящем велика, и я намерена сыграть на этом чувстве…
Баринов долго не берёт трубку. Я уже начинаю сомневаться, правильно ли поступаю. Возможно, не стоит дёргать за усы предводителя прайда хищников.
Только решаюсь сбросить звонок, как из телефона раздаётся хриплый, низкий голос:
— Да, слушаю.
— Егор Борисович, добрый вечер! Это Валерия Столетова.
— Здравствуйте, Валерия Андреевна. Раз вы звоните, предполагаю, что вечер перестанет быть для меня добрым.
— Не надо так иронизировать. Я звоню вам не с целью развлечься. У меня безвыходная ситуация и обратиться мне больше не к кому, — презираю себя за просительные нотки в голосе, но они невольно проскакивают. Баринов виртуально давит на меня своим финансовым положением, социальным статусом и харизмой…
Делаю глубокий вдох, отгоняя дрожь и слёзы, продолжаю:
— По милости вашей дочери я осталась без семьи, без работы, без квартиры. Жить в одной комнате со Столетовым я не могу, а скитаться по съёмным квартирам с двумя детьми нет ни желания, ни денег.
Имейте совесть, поговорите с дочерью. Пусть она забирает моего мужа себе. В конце концов, у них будет ребёнок…
Я срываюсь в рёв. Ничего не могу с собой поделать, плотину прорвало. Слёзы катятся градом, я вытираю их рукавом. Кусаю губы, чтобы не завыть в голос.
Хотела быть твёрдой, настойчивой, рассудительной, а скатилась в бабскую истерику. Представляю, как сейчас Баринов брезгливо кривится от этих звуков…
— Так, Валерия Андреевна, успокойтесь, — чеканит он приказным тоном.
И продолжает давить на меня необоснованными обвинениями:
— Во-первых, надо было лучше смотреть за своим мужем.
Я всхлипываю, набирая в грудь воздуха, чтобы послать этого «доморощенного психоаналитика» подальше.
— И не возражайте! На ровном месте мужик не загуляет. Наверняка у вас были проблемы в отношениях. Во-вторых, с работой я вам могу помочь. Насколько помню из рассказов Вадима, вы трудились в рекламном агентстве? — спрашивает Баринов.
Истерику кое-как смогла погасить и теперь отвечаю устало:
— Да, но я не менеджер. Дизайнер, полиграфист.
— Не суть. О рекламе представление имеете, значит, сможете работать у нас в отделе маркетинга.
Далее следует небольшая пауза, и Баринов продолжает немного приглушённым тоном. Словно боится, что наш разговор услышит кто-нибудь посторонний:
— В-третьих, я решил избавиться от вашего супруга, а заодно и вас освободить.
У меня холодеет внутри. К такому резкому повороту я не готова. Неужели отец Лики решил расправиться со Столетовым...
— Вы хотите его убить? — интересуюсь шёпотом и оглядываюсь, нет ли людей рядом с машиной.
Егор начинает смеяться так, что телефон подпрыгивает от раскатов этого хохота.
Наконец, приступ смеха отступает, и мужчина нервно благодарит:
— Ну, спасибо, Валерия Андреевна, вы сделали сегодня мой вечер незабываемым. Мысль грохнуть Вадима мне в голову пока не приходила. А вы, как я понял, уже обдумывали этот вариант?
Я молчу. Мне неловко, но оправдываться не вижу смысла.
Конечно, я не раз представляла, как наказываю супруга за измену. И не всегда это были только слова. Порой хотелось
