Провоцирующие ландшафты. Городские периферии Урала и Зауралья - Федор Сергеевич Корандей
Пешеходное интервью с двумя местными уроженцами среднего возраста (около 40 лет) продолжительностью 1 час 20 минут и длиной 2,6 километра. Информанты пытались показать постороннему самые важные точки села: маршрут начинался в ключевом месте центра, близ проходной местного градообразующего предприятия – Ситниковского молокозавода (илл. 11.2a, точка 1) и дома культуры (рис. илл. 11.2a, точка 2), касался нескольких стандартных достопримечательностей, в частности сельсовета (илл. 11.2a, точка 3), мемориала павшим односельчанам (илл. 11.2а, точка 5) и школы (илл. 11.2а, точка 6), и возвращал гостя, слабо ориентирующегося в местной топографии, к началу пути.
Пешеходная прогулка представляет собой чередование переходов от места к месту и остановок в местах, которые осмысляются как особо значимые. В этих местах гостю показывают то, что, по мнению проводника, он обязательно должен увидеть. Наиболее важные места, вероятно, требуют больше внимания, чем обычные. Совместное использование GPS-трекера и диктофона позволило мне впоследствии восстановить хронологическую иерархию таких остановок и нанести на карту те места, в которых мы оставались дольше всего (размер точки означает длительность остановки по отношению к продолжительности всей прогулки). Как выяснилось, дольше всего в ходе этой прогулки мы говорили о местах, на которых сейчас нет никаких построек. Выделенный на схеме прямоугольником исторический центр села, с одной стороны которого открывается вид на занятую заросшими огородами излучину реки Солоновки (т. н. Калугу, илл. 11.2a, точка 4), а с другой расположен сельский военный мемориал (илл. 11.2а, точка 5), представляет собой пустую площадь, в центре которой стоит заброшенный железный киоск, позади которого вздымаются старые тополя, служившие в тот вечер местом вороньих свадеб. Речь в основном шла о зданиях, когда-то стоявших на этом месте:
Инф. 1: Ателье, парикмахерская, сапожник, короче, вот тут все… Это центр села, самый старый считается. Вот, где вот кусты – это старый сельсовет… Здание до сих пор стоит, дом жилой… Здесь был дом священника, последнего, Василия, стоял перед революцией. На этом месте, вот где сейчас стоит магазин вот этот, тут, значит, стояла церковь Ситникова… Интернат тут стоял, заросший тополями. Вот тут афиша была обычно. Коля, художник, который рисовал афиши, тут жил… Здание церкви сгорело в пятидесятых годах, а на этом месте, на этом же фундаменте, поставили опять здание, оно интернатом стало. Интернат сгорел, построили на этом месте рынок. Рынок сгорел. Поставили на этом месте в перестройку вот магазин, «железяка» обзывали в народе, торговли никакой нет. Вот так все и стоит… На этом месте ниче не ведется.
Ностальгический нарратив, уделявший большее внимание не актуальным, но исчезнувшим постройкам, когда-то стоявшим на деревенских улицах, был постоянной чертой экскурсии. Отчасти это объяснялось краеведческими интересами одного из моих чичероне, но лишь отчасти – его односельчанка, гулявшая с нами, отдавая должное знаниям нашего провожатого, охотно поддерживала эту тональность, как, например, в разговоре о давно исчезнувшей пельменной (илл. 11.2а, точка 7):
Инф. 2: А вот там вот была пельменная… Все рабочие в обед ходили в «Пельменную» обедать… Ох, как там красиво было, дуршлагом они накладывали… порции сразу тебе.
Инф. 1: При заводе была и своя столовая, а все желающие могли и сюда… Стойка такая большая была, бочка с пивом с краном стояла, конусы с соком были, буфет такой…
Соб.: А сейчас такого места вообще нет?
Инф. 2: Нету, нету.
Инф. 1: Там есть возле завода столовая, но такого… Вот, где эти плиты лежат, вот тут была, значит…
Инф. 2: Пельменная…
Инф. 1: Большое такое здание было, с крыльцом с таким, с выходом с открытым, с такой с верандой…
Другой точкой, которой мы уделили время, фактически большее, чем время, посвященное современной гордости села и экономической основе его существования – молокозаводу компании «Золотые луга», были почти незаметные в ландшафте развалины старой сельской бани (илл. 11.2а, точка 8). Инф. 2 вспомнила, что когда-то баня пользовалась у односельчан высоким спросом, но затем случилась авария, и ее отец, исполнявший тогда обязанности председателя колхоза, был вынужден «выбивать» у вышестоящего начальства новую. Инф. 1 поведал, что в 1998 году чудом избежал смерти во время этой аварии – взрыва парового котла, разрушившего здание. Ситниково – большое село, преуспевающий центр агропрома, «перспективная по развитию территория» (Инф. 1), страдает от депопуляции куда меньше, чем многие другие – здесь есть производство, участковая больница, работающая школа и даже планы строительства новой. Тем не менее, это и ландшафт ностальгии – выражения сильных эмоциональных связей жителей села со своей родиной. Свидетельство той же эмоциональной связи – краеведческий подвиг одного из информантов, который, поработав в архивах, добавил к памятникам односельчанам, погибшим во время кулацкого восстания 1921 года и Великой Отечественной, стелу, перечисляющую имена ситниковцев, участвовавших в Первой мировой войне (илл. 11.2а, точка 5).
Пример 2. Лобанова, Исетский район Тюменской области, 3 июля 2022 года
Пятнадцатиминутная прогулка по деревне Лобанова 3 июля 2022 года соответствовала определению сопровождающего (go-along) интервью [Kusenbach 2003]. Мы следовали за нашей собеседницей путем, который она проделывает едва ли не ежедневно. Специальной цели показать деревню, таким образом, не ставилось, и остановки были крайне редки, однако, не будучи экскурсией как таковой, маршрут, в силу собравшей нас вместе коммуникативной ситуации, использовался для того, чтобы рассказать приезжим о деревне. Лобанова – небольшое сельскохозяйственное поселение, сильнейшим образом пострадавшее от аграрной депопуляции, наша собеседница была местной уроженкой, живущей в этом ландшафте более полувека, с самого детства. «Естественным» образом путь с правого на левый берег реки Ирюм происходил среди призраков былого, возникавших при каждом соприкосновении с ландшафтом.
Встретившаяся навстречу девочка (илл. 11.2b, точка 1) увлекла разговор в сторону внуков и детского питания, что, в свою очередь, заставило вспомнить о корове, содержание которой оказалось невозможным в ситуации, когда из сельского быта ушли стада и пастбища (илл. 11.2b, точка 2); малозаметные для постороннего взгляда бетонные развалины (илл. 11.2b, точка 3), среди которых, опутанные электропастухом, паслись овцы, оказались историческим центром деревни:
Инф. 3: Ой, тут и кузница у нас была, и МТМ было, и склад был, и гараж тракторный, ниче нету щас… Вот тут клуб был, это клуба остатки. Вот его в семидесятом году построили, вся молодость у нас тут прошла…
Соб.: То есть это был центр, можно сказать?
Инф. 3: Это был сам центр.
Нарративной кульминацией прогулки стал магазин (илл. 11.2b, точка 4). Стоящее на берегу Ирюма беленое здание XIX века оказалось поводом остановиться на несколько минут, обратиться к прошлому этого дома, тесно переплетенному с биографией информантки, к его неясному будущему, к теме деградации речного ландшафта, связанной с упадком местного хозяйства:
Инф. 3: Вот теперь магазин закроют, они его выставят на продажу. Ну, сколько они завернут? Понятно,
