Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев

Но гораздо чаще беды, болезни, катастрофы – это проявление того, что мир в целом, как говорит Писание, «во зле лежит» (1Ин. 5:19). Тяжкие несчастья могут постигать и благочестивых людей. Мы знаем, что Промысл Божий обратит всё ко благу, но не знаем, почему именно эти события произошли именно с этими людьми. И нам не заповедано строить догадок. Нам заповедано служить Богу и ближним.

16. Жизнь после смерти и бессмертие души

Верующие в блаженное посмертие не принимают ли желаемое за действительное?

Во-первых, сам довод типа «вы хотите, чтобы это было правдой, – следовательно, это неправда» неоснователен. Даже на чисто земном уровне он не работает: если заболевший человек страстно хочет, чтобы ему помогло некое лечение, из этого еще никак не следует, что лечение точно не поможет. Если юноша страстно желает, чтобы девушка вышла за него замуж, это никак не значит, что она ему точно откажет.

Во-вторых, этот довод можно с одинаковым успехом употреблять и против верующих, и против атеистов. Верующие страстно желают, чтобы Бог был и их надежды оправдались. Но многие атеисты столь же страстно желают, чтобы Бога не было. Тот же Ричард Докинз и многие его соратники явно не занимаются холодным взвешиванием всех «за» и «против» существования Бога, а проявляют сильную эмоциональную неприязнь к Нему. Как в шутку говорили атеистические лекторы в СССР, «если Бога нет – слава Богу, если Он есть – не дай Бог».

Эту мысль хорошо выразил современный атеистический философ Томас Нагель: «Я хочу, чтобы атеизм был истинен, и меня беспокоит тот факт, что некоторые из самых умных образованных людей, которых я знаю – верующие. Я не просто не верю в Бога – я, естественно, надеюсь, что я прав в моем неверии. То есть я надеюсь, что Бога нет! Я не хочу, чтобы Бог существовал; я не хочу, чтобы мироздание было таким».

Как пишет К. С. Льюис, «Бог – наше единственное утешение, и ничто не вызывает в нас большего ужаса, чем Он: в Нем мы сильнее всего нуждаемся и от Него же больше всего хотим спрятаться».

Да и вообще мы все хотим оказаться правыми, какой бы точки зрения мы ни придерживались. Доказывает ли само это желание, что мы точно неправы? Едва ли.

Не лучше ли сосредоточиться на улучшении земной жизни, а не на поисках посмертного спасения?

Это противопоставление ошибочно. Самое красивое здание в моем районе – храм. И самая благоустроенная территория – территория вокруг храма. Земное благоустроение прямо связано с обращенностью к небу.

Это как с дорогой. Если дорога ведет в населенный город, ее регулярно ремонтируют, вдоль нее стоят автозаправки и кафе, работают светофоры и полиция поддерживает порядок. Если дорога не ведет никуда – или ведет, скажем, в заброшенный город, где никто не живет, – это сразу заметно: никто не содержит вдоль нее кафе и ресторанов, асфальт потрескался и зарос травой, и вообще она выглядит заброшенной и никому не нужной.

Так и наша жизнь. Если она является дорогой в никуда и завершается полным небытием, то она лишена смысла. И напротив: она имеет огромное значение, если наш жизненный путь ведет к Небесному Иерусалиму. Перед лицом вечности все наши поступки имеют огромное значение, даже наша обычная повседневная работа и общение с людьми. Всё это приносит плод в вечности, прорастает в жизнь будущего века.

Никто никогда не наблюдал сознания вне мозга. Более того, мы знаем, что физические повреждения мозга – при болезнях и ранениях, например, – могут сильно влиять на сознание человека. Смерть, очевидно, означает, что мозг прекращает функционировать и вскоре разлагается, и у нас все основания полагать, что сознание также перестает существовать.

Мы также не наблюдали радиоволн вне радиоприемника – и долгое время не догадывались об их существовании вообще. Но из этого было бы ошибочно делать вывод, что радиоволн вне приемника не существует. Мы также можем заметить, что поврежденный радиоприемник может принимать сигнал (и воспроизводить звук) значительно хуже, чем исправный, и в конце концов утрачивает эту способность вообще. Но это не означает, что радиоволны порождаются исключительно им.

Но даже такой простой опыт, как опьянение, показывает, что воздействие на мозг химического вещества приводит к изменению сознания. Не показывает ли это, что сознание имеет материальную основу?

То, что мы знаем, показывает взаимодействие между сознанием и телом. Причем оно происходит в обе стороны. Известен, например, эффект плацебо, когда люди принимают пустышки, будучи уверены, что это мощное лекарство, и их состояние улучшается. Или еще более повседневный опыт: мы прочитали в сети что-то, что нас испугало или разгневало, и у нас участилось сердцебиение, поднялось давление. Чисто ментальный опыт – мы прочитали чье-то сообщение и поняли его смысл – привел к физической реакции.

Поэтому опытные данные указывают скорее на то, что сознание и мозг глубоко связаны друг с другом и взаимодействуют между собой, чем на то, что мозг порождает сознание.

Но современная нейрофизиология объясняет деятельность мозга чисто материальными причинами…

Научный метод – мы уже говорили об этом в предыдущих главах – в принципе обращен к исследованию материальных причин. Существуют нематериальные причины или нет, он просто не имеет с ними дела, у него нет для этого инструментария. Хотя мы можем отметить, что и среди нейрофизиологов не все являются материалистами. Например, лауреат Нобелевской премии британский нейрофизиолог Джон Экклз в своей книге «Как сознание контролирует свой мозг» придерживается дуалистической философии.

Более того, вспомним, что материализм сталкивается с непреодолимыми проблемами при объяснении феноменов сознания, мышления и свободной воли, и у нас есть серьезные основания считать это мировоззрение ошибочным.

А какие у нас могут быть причины верить в жизнь после смерти, если оставить в стороне Библию?

Я бы назвал по крайней мере три причины: общечеловеческая интуиция, совесть и околосмертный опыт.

Начнем с интуиции.

Практически все известные нам культуры верили в жизнь после смерти. Даже неандертальцы погребали своих усопших с явными изъявлениями веры в загробную жизнь. Как только появляется письменность, мы находим уже достаточно подробные картины посмертного бытия – например, у египтян.

Представления о посмертном существовании в разных культурах могут заметно отличаться, но очень мало кто верил в полное исчезновение личности после смерти. Атеистические культуры, как в СССР или Китае, являются скорее исключением, как и культуры, в которых преобладает вера в исчезновение личности со смертью.

Как сказал атеист Зигмунд Фрейд,