Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев
Популярные издания любят ссылаться на «британских ученых», по мнению которых, всё в человеке – нравственность, религиозность, чувство смысла и красоты – можно свести к чистой биологии, биологию – к химии, а химию – к физике. Такой подход называется редукционизмом, и обычно его предлагают ревностные атеисты. Иначе его еще называют «физикализмом» – верой в то, что в конечном итоге всё можно описать на языке физики. В реальности этот подход не работает: например, мы не можем свести поэзию к физиологии высших приматов. Люди, конечно, высшие приматы – но поэзия есть нечто, не сводимое к этому факту.
Из того, что для создания литературы требуется бумага и чернила (или компьютер), не следует, что литература сводится к бумаге. Из того, что художники используют холст и краски, не следует, что живопись можно свести к химии. Если люди глубоко потрясены «Органной мессой» Баха, то пресловутый «британский ученый» может сколько угодно выскакивать из-за кулис и сообщать, что тайна музыки раскрыта: это всего-навсего звуковые колебания в специально устроенных трубах, – на самом деле он не объяснит ничего.
Да, орган – это действительно трубы и воздух. И, наверное, его звук можно изменить, предприняв чисто физические действия – например, напихав в трубы стекловаты. Но гораздо важнее, что орган – это музыкальный инструмент, орудие, через которое проявляет себя музыкант. Гениальность Баха, как и искусство исполнителя, невозможно свести к чистой акустике.
«Научные» объяснения религии, даже правдоподобные в своей области, страдают подобной же однобокостью.
Во-вторых, пытаясь подорвать религиозные убеждения, приписывая им биологические, психологические или какие угодно еще объяснения, атеисты неизбежно подрывают любые убеждения вообще – в том числе свои собственные. Последовательный материализм разрушает веру – но не только. Он разрушает разум как таковой: любые наши убеждения, любые акты мышления и произволения, религиозные или атеистические, оказываются не более чем продуктом чисто природных процессов в коре нашего головного мозга.
Но разве религия не объясняется психологически?
В самом деле, одно из возражений против христианской веры, которое часто возникает не только в академических дискуссиях, но и в бытовых спорах, можно назвать «психологическим». Человек начинает верить в Бога потому, говорит это объяснение, что у него было большое горе. Или тяжелое детство. Или, напротив, счастливое детство, зато тяжелое отрочество (как у К. С. Льюиса). Или еще какие-то психологические причины привели его к вере. При этом считается, что раз мы нашли такое объяснение, вопрос с верой снят – она успешно опровергнута.
Почему такой довод против веры не работает?
Для начала отметим, что, если бы он работал, он работал бы в обе стороны. Мы можем приписать неверию – с тем же основанием, что и вере – психологические причины. Например, основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд вспоминает, что пережил тяжелое разочарование, увидев, как его отца, который раньше казался ему всемогущим, безнаказанно оскорбляют какие-то злобные хулиганы. Не означает ли это, что Фрейд стал атеистом из-за того, что спроецировал на Отца Небесного разочарование в земном отце? Будет ли убедительным такое предположение? Очевидно, нет. Человеческая психика очень сложна, и говорить можно всё что угодно, но едва ли возможно всё это обосновать.
Кто-то приходит к вере под влиянием большого горя, а кто-то, напротив, признается, что горе сделало его неверующим. У некоторых верующих (и некоторых атеистов) было прекрасное детство, у некоторых – нет. Два популярных британских публициста, Кристофер и Питер Хитченсы – родные братья – выросли вместе, при этом один из них пламенный атеист, другой – ревностный христианин. Очень сложно найти связь между верой и конкретными психологическими особенностями человека.
Более того, личные, в том числе психологические причины, по которым человек привержен каким-то взглядам, ничего не говорят нам об истинности самих взглядов. В раннем детстве я случайно обжегся сигаретой. С тех пор я так и не начал курить – и, более того, полагаю, что курить вредно. «Ага! Значит, ты считаешь, что курить вредно, из-за того, что в детстве обжегся!» – могут воскликнуть сторонники психологических объяснений. Возможно, и так; но делать из этого вывод, что мое мнение о вреде курения ошибочно, значит совершать логическую ошибку.
Психологические причины, по которым человек привержен какому-то мнению, ровно ничего не говорят нам об истинности или ложности этого мнения. Чтобы разобраться в истинности каких-либо утверждений – в том числе, утверждений христианской веры, – необходимо рассмотреть их по существу.
А что если «гены религии» сформировались в ходе эволюции, как полагают некоторые ученые?
Допустим, что благочестивые обезьяны, которые оглашали саванну пением псалмов, имели эволюционные преимущества, а неблагочестивых обезьян съел лев рыкающий, и они не смогли передать свои гены потомству. Так это или нет, но, если ученые пришли к выводу, что в нас от природы встроена «антенна» для общения с Богом, – это скорее говорит в пользу того, что мы Им и сотворены. Было бы странно приводить это в качестве аргумента против веры.
Многие считают, что религия изобретена для манипулирования людьми. А почему бы и не так?
Бывают случаи, когда это так и есть. Какой-нибудь Секо Асахара, Джим Джоунс, некоторые другие лидеры культов доводят свою паству до преступлений и самоубийств, приобретают огромную власть над людьми и злоупотребляют ею самым бессовестным образом. Бывают менее яркие случаи: политики манипулируют религиозными идеями, чтобы привлечь избирателей, а полководцы – чтобы убедить солдат убивать противника и самим идти на смерть. Да и в православной среде могут возникать время от времени так называемые «младостарцы», которые злоупотребляют доверием людей (и священноначалие их неоднократно одергивало).
Однако выдвигать эти отдельные факты в качестве аргумента против религии – ошибка.
Во-первых, термин «религия» употребляется в данном случае неопределенно широко. Что вы имеете в виду под «религией»? На свете очень много разных религий, но любой курс религиоведения начинается с рассказа о том, как трудно дать четкое определение религии как таковой. Решительные обобщающие определения «религии в целом» звучат еще хуже, чем все остальные решительные обобщающие заявления.
И, во-вторых, – этому широкому и неопределенному понятию усваивается четкая и однозначная функция: манипулировать людьми.
Рассмотрим для примера похожее высказывание: «столярный инструмент есть орудие убийства». Наверное, можно привести массу примеров, когда это оказывалось правдой: случается, что и плоскогубцы используют как орудие пытки.
