Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев
Злодеи могут использовать столярные инструменты для совершения преступлений, но это ничего не говорит нам ни о самих инструментах, ни об их предназначении.
Мы можем с таким же успехом сказать, что наука есть средство манипуляции людьми, инструмент, при помощи которого хитрые подчиняют себе доверчивых. Тому есть масса «доказательств»: и коммунизм, и национал-социализм объявляли себя «научными». «Национал-социализм – это прикладная биология», – провозглашал Рудольф Гесс.
Добавим к этому «научный расизм» Томаса Хаксли: он считался не «предрассудком эпохи», а одним из «наивысших научных достижений» своего времени! Вспомним социал-дарвинизм и евгенику – учение, на основании которого около шестидесяти тысяч людей в одних только США были насильно стерилизованы как носители «дурной наследственности».
История науки полна примеров идеологических манипуляций, искренних заблуждений с тяжелыми последствиями, сознательных обманов и подделок вроде «пилтдаунского человека».
Значит ли это, что наука вредна? Нет, это значит лишь, что любые идеалы могут быть использованы дурными людьми в дурных целях – и регулярно используются. Религия – это нечто такое, что исповедуют люди, и нет оснований ожидать, что они не станут делать с ней того же, что делают со всем остальным, – извращать и использовать в низменных целях. Если по этому поводу возможно предъявить претензии религии, то ровно такие же претензии можно предъявить чему угодно.
И все-таки религия очень напоминает бизнес для выкачивания денег.
Тут во многом подойдет предыдущий ответ. Да, вы можете нарваться на мошенников, которые обшаривают карманы простаков под религиозными лозунгами. Следует проявлять осмотрительность, выбирая религиозных учителей, которых вы собираетесь слушать, и общины, к которым вы хотите присоединяться.
Но с не меньшей вероятностью вы можете нарваться на лжеученых, которые прячут жульничество за наукообразной терминологией. В истории немало примеров, когда лжеученые (например, Трофим Лысенко) успешно получали государственное финансирование. Значит ли это, что наука – это мошеннический способ выколачивания грантов?
Вы также можете нарваться – это, увы, дело обычное – на лжемедиков, которые ставят ложные диагнозы и прописывают дорогие шарлатанские лекарства. Значит ли это, что мы можем объявить медицину как таковую «средством выкачивания денег»?
Стоит отметить, что большинство священнослужителей было бы абсурдно обвинять в том, что они служат ради заработка. Особенно абсурдно было бы говорить так о христианских мучениках – как древних, так и относительно недавних.
Но главное, о чем здесь нужно сказать, заключается вот в чем: истинность или ложность системы взглядов не зависит от того, злоупотребляет ей кто-либо или нет. Люди злоупотребляют чем угодно.
Если Христос воскрес – ничто, никакие религиозные злоупотребления не могут отменить этот факт и помешать верующему обрести вечное спасение. Если мир сотворен Богом – эта реальность никак не меняется из-за того, что «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет».
Христианская вера не есть вера в священнослужителей и никак не зависит от их достоинств или недостатков. Христианская вера есть вера во Христа. В Евангелии мы встречаем Человека, который говорит о Себе удивительные, невероятные вещи. Что Он, Иисус, был с Небесным Отцом прежде бытия мира. Что Он пришел умереть во искупление наших грехов. Что Он придет судить все народы в последний день, и что наша вечная участь (вечное спасение или вечная гибель) определяется тем, как мы отнесемся к Нему, отзовемся ли на Его слова покаянием и верой. Если это правда, то Иисус Христос жив сейчас и сейчас ожидает от нас ответа на Его вопрос: «ты веруешь ли в Сына Божия?» (ср.: Ин. 9:35).
Вечное спасение – это дар. Мы не платим за него. За него заплатил Христос на Кресте. Вопрос в том, хотим ли мы его принять.
Есть замечательная немецкая пословица: «тот, кто хочет, найдет тысячу способов, кто не хочет – найдет тысячу отговорок». Поверим мы или нет – это наше решение, акт нашей воли. Это не решение кого-то другого – священнослужителей (достойных или нет), правительства или нашего соседа. Это наше решение. И единственный вопрос, который тут возникает, – это не вопрос о достоинствах других людей, это вопрос о нашем личном выборе.
6. Христианство и другие религии
На свете очень много религий, и каждая претендует на истину – не менее уверенно, чем православие. Чем мучиться вопросом о том, в какого из множества богов уверовать, не лучше ли оставаться атеистом?
Нет. Потому что атеизм – это тоже всего лишь один из претендентов на истину, не лучше других, и у нас нет оснований принимать его как позицию «по умолчанию». Действительно, у людей очень разные представления о том, как устроена реальность, какова конечная судьба человека, в чем причина нашего существования, и атеизм – это просто одно из них. Многие из нас учились в советской школе, где нам внушили атеизм как своего рода стартовую позицию, но это уникальная особенность той культуры и эпохи. В большинстве стран мира это было не так.
Конечно, человек, воспитанный в определенной религиозной традиции, может оказаться перед вопросом, почему он привержен именно ей. Христианин должен быть готов ответить на вопрос о том, почему он привержен именно христианству. Но на такой же вопрос должен быть готов ответить и атеист.
Иногда говорят, что атеизм – это просто воздержание от веры в Бога, но это не так: атеизм неизбежно делает позитивные утверждения об устройстве реальности, и мы их рассматривали, когда говорили о материализме. «Разум явился результатом длительного развития материи и сам полностью сводится к материальным процессам» – это определенное верование, которое по меньшей мере не очевидно. Даже если вас смущает разнообразие религий, это никак не повод становиться атеистом.
Но существует почти бесконечное число религий. Как предполагается делать правильный выбор из такого множества вариантов?
Мировоззрения довольно легко классифицировать. В наших религиозных поисках мы не хватаем произвольный предмет с полки – мы проходим через несколько развилок, на каждой из которых совершаем определенный выбор.
Из каких критериев мы исходим, поворачивая в ту или иную сторону? Если очень коротко –
