Раннее христианство. Том I - Адольф Гарнак
Коринфская община. В полном противоречии с сознательно-замкнутым выступлением римской христианской общины находится в то время положение дел в Коринфе. В I послании Климента мы имеем в высшей степени ценное свидетельство и для этой общины. Характеристика ее в 95 году тем более интересна, что она вызывает постоянное сравнение с единственным по своей точности описанием первоначальной христианской общинной жизни Коринфа в I послании к Коринфянам Павла. Мы замечаем, что каждая община действительно имеет индивидуальный характер. Как ни сильно изменились отношения за 40 лет, со времени послания апостола, в основе мы встречаем здесь вновь те же черты: недостаток в твердом общинном самосознании, сильно сказывающийся чрезмерный индивидуализм, сопротивление всему, что называется авторитетом, переоценка духовных дарований и их свободных проявлений. При этом не следует думать, что разлад, которым занимается I послание Климента, стоит в какой-либо связи с теми партийными распрями, с которыми боролся уже Павел; но это те же корни, непрерывно пускающие дикие ростки.
Послание римлян начинается описанием общинной жизни в Коринфе в том виде, в каком она была до того, как гибельный раздор нарушил ее цветущее состояние. Стоит привести этот текст целиком. «Какой чужеземец, — так пишут христиане Рима, 1, 2, — побывавший когда-либо у вас, не испытал вашей возвышенной и твердой веры, не удивлялся вашему разумному и истинно христианскому благочестию, не возносил вашего прекрасного обычая гостеприимства, не прославлял вашего совершенного и верного знания? 3. Во всем вы поступали нелицеприятно и ходили в заповедях Божиих, повинуясь наставникам вашим и воздавая должную честь старшим между вами. Юношам внушали вы скромные и благопристойные взгляды. Жен побуждали, чтобы они все делали с неукоризненною, честною и чистою совестью, любя, как должно, своих мужей, и учили их, чтобы они, не выступая из правил повиновения, пристойно и с полною рассудительностью занимались домашними делами, 2, 1. Все вы были смиренны и чужды тщеславия, охотнее подчиняясь, чем повелевая и охотнее давая, нежели принимая, довольствуясь тем, что дал Христос и думая (только) об этом. Его слова вы хранили тщательно в глубине вашего сердца, и страдания Его были перед вашими очами, 2. Таким образом, всем был дарован глубокий и светлый мир и ненасытное желание делать добро, и на всех было полное излияние Святого Духа, 3. Полные святых желаний, с добрыми намерениями и с благочестивым упованием, вы простирали ваши руки ко всемогущему Богу и умоляли Его быть милосердным, если вы в чем невольно погрешили, 1. День и ночь подвигом вашим было попечение о всем братстве, чтобы спасено было число избранных Его со страхом и доброй совестью, 5. Вы были чисты и пристойны и не помнили зла друг на друг, 6. Всякий мятеж и всякое разделение были вам противны; вы сокрушались о проступках ближних; их недостатки считали собственными, 7. Вы не позволяли себе раскаиваться ни в одном добром поступке, ютовые делать всякое доброе дело, 8. Украшенные такою высокою и почтенною жизнью, вы все совершали в страхе Господнем, Его повеления и заповеди были написаны на скрижалях вашего сердца».
Какое драгоценное описание, делающее честь столько же римской, сколько и коринфской общине! Прежде всего оно показывает, в чем видели преимущество христианской веры. При этом, конечно, выбор того, о чем говорится с похвалой, определяется отчасти противоположением настоящему состоянию. Но самое сопоставление все же остается весьма ценным документом для общего понимания нравственного жизненного идеала христианской общины. Все, что перечислено, относится исключительно к области практически нравственного оказания на деле своего христианства. При этом речь идет уже не об освобождении от языческих грехов и пороков. Перед нами безусловно положительный христианский идеал, определяемый, с одной стороны, библейско-ветхозаветными идеалами, 1, 3, 2, 8, с другой — примером и словами Господа, 2, 1. Вся братская община является объектом молитвы, гостеприимство стоит во главе добродетелей. Общинная жизнь приняла твердые формы; повиновение наставникам, выдвигаемое здесь по специальному поводу с особенной силой, есть обязанность христианина. Община действует воспитывающе на отдельных членов, особенно на юношей, а также на женщин. Молитвенная жизнь чиста, братская любовь искренна; делание добра есть цель высшего стремления. Все это сильно напоминает нам I послание Петра.
Но данная выдержка является в то же время и доказательством того, что этот идеал не был утопией: в Коринфе он осуществлялся, по крайней мере, в продолжение некоторого времени. Дело не обошлось, быть может, без некоторого стремления к идеализации: добивались того, чтобы на лучезарном фоне прошлого тем резче выступали темные пятна настоящего, т. е. гнусный нечестивый мятеж, поднятый некоторыми опрометчивыми наглыми лицами; но все-таки мы не должны без дальнейшего рассмотрения отодвигать приведенное свидетельство в сторону, как неверное. Мы обязаны только дополнить его картиной того, во что, согласно словам римского послания, превратилось прежнее состояние; печальное положение дел в настоящее время не есть, как изображает это Климент, извращение прежнего, оно представляет собою лишь другую обратную и темную сторону той же картины, с резкостью выступающую в данный момент на первый план.
Ссылаясь на Второзак. 32, 15, послание говорит, 3, 1: «Возлюбленный ел и пил, растолстел и разжирел и сделался непокорен, 2. Так явилась ревность и зависть, вражда и раздор, гонение и возмущение, война и плен, 3. Таким образом, бесчестные люди восстали против почтенных, бесславные против славных, глупые против разумных, молодые против старших, 4. Поэтому удалились правда и мир, так как всякий оставил гнев Божий, делался туп к Его вере, не ходил по правилам Его заповедей, не вел жизни, достойной Христа, но каждый поступал согласно стремлениям своего злого сердца с неправедным и нечестивым рвением».
Это язык ветхозаветных пророков, описание отпадения от праведного страха Божия, описание возмущения индивидуума против авторитета божественного закона, субъективизма против всяких объективных норм. Но что же действительно произошло?
Если собрать рассеянные намеки послания, то получается следующая картина.
Некоторые из наставников общины — пресвитеры, похвально исполнявшие свои обязанности, как о них говорится, 44, 4 — были лишены общиной своего сана. Однако община поступала в этом случае не по собственному побуждению. За ней стоят немногие мужи, о которых римляне говорят с известным презрением, осуждая их, как
