Путь к блаженству - Патриция Гарфилд
Тем временем мой муж закончил службу в армии и мы вернулись в Филадельфию. Там я поступила в Темпльский университет. Лекции по философии и диспуты с однокурсниками постепенно начали подрывать те ценности, которые я раньше принимала как данность. Однажды мне приснилось, что статуи древних богов, высеченные в скале и наполовину выступающие из нее, каким-то образом отделились от своей опоры — они вот-вот упадут. Наяву мои «боги» тоже стали очень неустойчивыми. Единственный известный мне до сих пор стиль жизни не мог устоять перед новыми идеями, с которыми я столкнулась в колледже. Встревоженная и несчастливая, я начала изучать психотерапию в университетском медицинском центре (что стало возможным благодаря моей хорошей успеваемости) — и это помогло мне пережить трудный период. Для меня занятия психотерапией превратились в процесс расширения горизонтов сознания.
К 1968 году мой первый брак фактически распался. Я поняла, что мы с мужем совершенно разные люди, у нас разные интересы и разные жизни. Мы оба, не без мучительных колебаний, пришли к выводу о необходимости развода. Мне было тридцать четыре года. По правде говоря, я не просто разводилась с мужем. Я «разводилась» со своим прежним образом жизни. Этот образ жизни не был плохим — но он мне не подходил.
Никакой уверенности в правильности принятого решения у меня не было. Напротив, мой собственный опыт давно подсказывал мне, что мир населен двумя типами мужчин: преданными занудами и очаровательными прохвостами. Зал заставил меня переменить это мнение.
Зал (сокращение от Залмон, или Соломон) — это мой нынешний муж, очень мудрый человек. Я убеждена в том, что люди с необычными именами либо сгибаются под тяжестью этих имен, либо обретают достаточную силу, чтобы их носить. Зал — один из тех, кто стал столь же необычным, как и его имя.
Когда я его встретила, он был старше меня на пятнадцать лет и во много раз умнее, но ощущал себя несколько уставшим от жизни. Он успел сменить несколько родов деятельности — был журналистом, редактором, лейтенантом флота, воевавшим на фронтах второй мировой войны, прогрессивным политиком, превосходным бизнесменом — и теперь преподавал клиническую психологию. Он никогда по-настоящему не любил, но был готов к любви. Он был готов заглянуть в свою душу. Готов к тому, чтобы найти меня.
Мы впервые познакомились на семинаре для будущих докторов философии. В любой другой обстановке меня наверняка напугали бы его космополитический дух, целенаправленность и целостность натуры, безграничная выдержка, сильная и убедительная речь. В его присутствии я чувствовала бы себя чересчур скованно, чтобы оставаться самой собой. Однако ко времени нашей встречи университет стал моим миром и я давно была одной из лучших студенток. Мы на равных делили усилия и победы, связанные с экзаменами, экспериментами и докладами. Мы хорошо узнали друг друга.
Несмотря на очевидные различия между нами — я, робкая провинциалка, пытающаяся чего-то добиться в жизни и всегда готовая отступить, расплакаться или отчаяться, и он, дерзкий и искушенный искатель приключений, отвечающий яростью на неудачу, оптимистичный и уверенный в себе, — мы вскоре поняли, насколько подходим друг другу. Те качества, которые я считала своими слабостями, Залу представлялись мягкостью, нежностью души — тем, чего, по его мнению, не хватало ему самому. Те же его черты, которые он оценивал как склонность к деспотизму и вспыльчивость, я воспринимала как силу и уверенность в себе — то есть именно те качества, которыми сама хотела бы обладать. В процессе взаимной любви ко мне отчасти перешла сила Зала, а к нему — моя мягкость. Вместе мы стали гораздо большим, нежели суммой наших прежних личностей — мы образовали пару яб-юм.
Мы буквально обволакиваем друг друга любовью. Зал раньше вообще не верил в любовь, но, однажды поверив, стал ее фанатичным приверженцем. Его преданность помогала и мне в первый раз целиком отдать всю себя мужчине. Порой, когда мы занимаемся любовью, я не ощущаю кожи, разделяющей наши тела, а только потоки энергии, циркулирующие между нами — настолько неразрывно наше единство. Иногда, когда мы держим друг друга за руки, я не знаю, где заканчивается моя рука и начинается его: просто чувствую, что в мою руку вливается тепло. Когда я испытываю оргазм, мне больше не кажется, что я уязвима и одинока: я знаю, что любима и нахожусь у себя дома.
Таким образом, мужчина, за которого я вышла замуж во второй раз, был совершенно не похож на того, кого я выбрала в шестнадцать лет. Конечно, к тому времени я стала другим человеком, более похожим на мое истинное «я». Меня ждали и другие перемены. Решение соединить свою судьбу с Залом было самым большим риском в моей жизни, но, зная Зала, я чувствовала, что дело того стоит.
Я предчувствовала прелесть наших будущих отношений еще тогда, когда они едва начинались, — она мне открылась во сне. В этом сне Зал спросил, не хочу, ли я, чтобы он принес мне чего-нибудь выпить. И я, хотя прежде относилась к алкоголю как к горькому лекарству и никогда не пила даже вина, ответила: «Хочу, что-нибудь приятное на вкус».
Жизнь с Залом оказалась удивительно приятной. После нашей свадьбы передо мной открылся другой мир. Наши вечера были заполнены посещениями драматических и оперных спектаклей, застольями и разговорами о политике, различных идеях и философских учениях. Дни работы в местном колледже, занятые преподавательской деятельностью, которую я научилась любить, прерывались экзотическими, романтическими и расширяющими кругозор путешествиями на Ямайку, в Мексику, Англию и Францию. Зал открыл передо мной огромный и влекущий к себе внешний мир — именно тогда, когда я была готова в него ступить. Я же подарила ему наполненный и богатый внутренний мир — как
