Сложные чувства хороших мам. Ошибаться, уставать, злиться и быть достаточно хорошей - Юлия Егорушкина

В отдельную группу я бы выделила навязчивые мысли, о которых женщины часто не решаются рассказать. Это мысли (или картинки в голове) о причинении вреда ребенку: «Вдруг я не услежу за ним при купании, и он утонет», «Я могу уронить его, когда буду качать», «Мне нельзя подходить к окну, потому что если он продолжит кричать, то я боюсь, что не выдержу, и случится ужасное». Женщина может резать огурцы, посмотреть на нож и испугаться, что спросонья среди бесконечных ночных укачиваний возьмет его и причинит вред ребенку. Эта мысль ужасает ее саму.

Парадокс в том, что с убеждениями «я плохая мать», «я не справляюсь», «я могу причинить ребенку вред» сталкиваются прежде всего женщины, которые очень хотят стать хорошими мамами, выстраивать с ребенком доверительные эмоциональные отношения, но из-за психофизиологического состояния после родов и в момент крика ребенка их накрывает паникой, виной и беспомощностью.

Попытка избавиться от какой-либо мысли имеет парадоксальный эффект. Это прекрасно продемонстрировал в своем эксперименте профессор Гарвардского университета Дэниел Вегнер. Испытуемые должны были не думать о белом медведе. Миссия провалилась. Все испытуемые думали о медведе гораздо больше, чем в ситуациях отсутствия запрета на эти мысли. Более того, при стрессе, усталости и попытках отвлечь участника навязчивых мыслей о белом медведе было еще больше!

Вегнер назвал это явление «ироническим бумерангом»: вы отгоняете от себя мысль (например, о том, что вы плохая мать), а она тут же возвращается. Это как произносить мантру «я не буду есть после шести» и обнаружить себя у холодильника в шесть пятнадцать запивающей борщом шоколадку. Пока вы подавляете какую-то мысль, мозг делает ее мишенью (с установкой «уничтожить при первом появлении»), что превращает мишень в очень важную информацию, которую нельзя забывать. Как лицо особо опасного преступника. Ничего удивительного, что это «лицо» (пугающая вас мысль или образ) начинает маячить за каждым углом.

Каждая из моих клиенток, рассказывая на приеме о своих навязчивых мыслях, считала, что иметь такие мысли ненормально. При этом, по разным данным, навязчивые мысли испытывали около 90% людей (но об этом не принято говорить). Первый месяц после родов я боялась придавить ребенка (а у меня двойняшки) во время сна. Возводила между нами баррикады из подушек, а потом волновалась, что дочки задохнутся уже из-за них. Просыпалась в холодном поту, в приступе паники пытаясь нащупать дочек. Безуспешно, потому что до этого уже переложила их в детские кроватки.

Большинство людей просто отмахиваются, когда им приходит в голову «странная» мысль (например, о своей ненормальности, когда они поймали себя на пересчете фонарных столбов или обнаружили очки в холодильнике). Но стоит только испугаться этой мысли, заподозрить себя в сумасшествии, начать читать молитвы в надежде от них избавиться (то есть вводить ритуал реагирования на подобные мысли) — как мысль закрепляется, застревает и вызывает тревогу. Послеродовой психоз, при котором женщина действительно может причинить вред ребенку, встречается крайне редко.

Вот его симптомы:

• Слышите / видите голоса / явления, которые, кроме вас, никто не слышит и не видит.

• Появляется желание причинить вред ребенку БЕЗ последующего чувства вины или беспокойства.

• Бред (странные убеждения, которые не могут быть правдой, например уверенность, что на ужин сегодня приедет Серкан Болат[1]).

• Понимание, что вы себя не контролируете.

• Повышенная говорливость, прилив энергии (ощущение себя «супермамой»), сменяющееся сильнейшим беспокойством.

При наличии этих симптомов необходимо обратиться к психиатру.

Большинство женщин, наоборот, испытывают сильное беспокойство от своих мыслей о том, что с ребенком может случиться что-то плохое. А это признак тревожного расстройства, а не психоза. Усугубляется ситуация тем, что женщина боится поделиться своими тревожными и навязчивыми мыслями из-за страха, что ребенка отнимут, а ее саму поместят в психиатрическую лечебницу (это не так) или осудят («разве можно так говорить / думать?»). Да, можно. И это возможный симптом депрессии.

Подробнее о послеродовой депрессии

Сложность послеродовой депрессии связана с тем, что ее симптомы иногда выглядят несерьезными. Практически каждый человек сталкивался с усталостью, подавленностью и нарушениями сна. И у каждого есть опыт, как он с этим справлялся. Исходя из своего опыта окружающие начинают давать советы: «соберись», «взбодрись». Или обесценивать: «всем было трудно», «а нам как было тяжело без стиральных машин», «а вот раньше в поле рожали». Или еще хуже — осуждать: «как ты можешь так говорить, у тебя же ребенок», «ты сама этого хотела, зачем тогда рожала».

Но мы же не говорим больному остеопорозом: «Соберись и прекрати вымывать кальций из своих костей! Они так становятся еще более хрупкими! Остановись!» Нет, это не работает.

Когда мы видим человека в депрессии, нам кажется, что единственное, что ему необходимо, — «собрать волю в кулак» и вернуться к жизни, начать замечать позитивное. Однако именно это человек не в состоянии сделать. Да что там, он часто не в состоянии даже критически оценить свое состояние как требующее помощи, а уж тем более за ней обращаться.

Признаки послеродовой депрессии:

• Снижение способности получать удовольствие, женщину почти ничего не радует, она все делает механически, как робот (ангедония[2]).

• Избегание общения, встреч, сексуальной активности.

• Тяжелые засыпание и пробуждение (некоторые больные депрессией к вечеру начинают чувствовать себя чуть лучше).

• Частые слезы.

• Страх подходить к окну (мысль о том, что вдруг можно не выдержать младенческого крика и совершить непоправимое).

• Страх брать на руки («уроню»).

• Просьбы забрать и куда-нибудь увезти ребенка (ведь именно после его рождения у женщины появились выматывающие симптомы, а в таком состоянии ей за себя-то сложно отвечать, а за ребенка и подавно).

Ситуация осложняется тем, что в депрессивном состоянии трудно принять решение об обращении за помощью. Бывает сложно поднять себя с кровати, будущее видится безрадостным, а все усилия — тщетными. Что уж говорить о выборе врача… Да и к психиатрам у нас в стране очень настороженное отношение, в том числе из-за истории карательной медицины.

Большинство при этом жалуются на состояние «еще не встал — уже устал» и невозможность восстановиться. Нейромедиаторы работают так, что восполнить силы не получается. Сил нет, отчасти поэтому мамы в депрессии могут просить оставить их в покое. Чтобы не было необходимости тратить энергию на поддержание диалога или любое другое взаимодействие. Женщины уходят от общения еще и потому, что чувствуют себя постоянно виноватыми. Самообвинение — постоянный внутренний диалог при депрессии.

В депрессии происходит «провал когнитивных функций». Очень сложно планировать, еще труднее реализовывать запланированное. Нет сил на обычную взрослую жизнь с ее обязанностями (работать, вести быт