Правосудие в современной России. Том 2 - Екатерина Владимировна Михайлова

В любом случае с суда не снимается обязанность при подготовке дела к слушанию уточнить у административного истца конечные цели, которые он преследует посредством обжалования результатов публичной властной деятельности. Уточнение целей происходит для того, чтобы суд отыскал нарушенное субъективное право частного характера, реализация которого сопряжена с оспариванием ненормативного правового акта, а также акта нормативного характера, которым руководствовался государственный орган, принимая решение или совершая действие индивидуального характера. Ответ на этот вопрос позволит определить надлежащий порядок разрешения дела.

Установление судом конкретной цели подачи административным истцом (заявителем) административного иска (заявления) не может рассматриваться как превышение судом своих полномочий и нарушение принципов состязательности и диспозитивности.

Известное древнеримское выражение Jura novit curia («суд знает право») применительно к административному судопроизводству в контексте предпосылок справедливости имеет процессуальную и содержательную природу.

Процессуальная природа укладывается в деятельность суда, связанную с подготовкой дела к слушанию в части предварительного определения применимых норм права, а также окончательного разрешения вопроса о надлежащих регуляторах правоотношений по рассматриваемому спору. В современный период это подтверждают установки Верховного Суда РФ о том, что суд на различных стадиях судопроизводства не связан правовой квалификацией спора, представленной сторонами[88].

С точки зрения юридического позитивизма суд знает писаные регуляторы правоотношений, которые надлежит применить в отношении рассматриваемого дела по той причине, что именно ему принадлежит монополия по окончательному определению надлежащего их толкования. Эта монополия характерна всем категориям административных дел. Даже тем, при рассмотрении которых стороны обладают элементами диспозитивности в определении характера и размера исковых требований. Имеются в виду пределы судебной проверки нормативных правовых актов. Однако и этот распорядительный аспект сторон преодолевается судом по причине потенциального интереса неопределенного круга лиц, в отношении которых действует оспариваемый нормативный правовой акт.

Содержательная природа установки об осведомленности суда о праве понимает под ним не столько позитивное право, сколько субъективное право, отыскание которого и формирование судом первоначального вывода о том, нарушено ли оно, производится на основе совокупности фактически обстоятельств, изложенных в административном иске и прилагаемых к нему документах.

Например, та же позиция высшего отечественного судебного органа о самовольной постройке исходит из приоритета фактических обстоятельств, который заключается в том, что суд должен разрешить спор с учетом характеристик спорного объекта, под которые надлежит приспосабливать положения законодательства, регулирующие данные правоотношения.

Применительно к административному судопроизводству этот содержательный аспект древнеримской установки дополнительно подтверждает субсидиарную, вспомогательную природу административного судопроизводства по отношении к судопроизводству гражданскому, включая арбитражное судопроизводство. Суд, разрешая спор об оспаривании нормативного правового акта или акта ненормативного характера, устанавливает, какое субъективное гражданское право подлежит отысканию и восстановлению от неправомерных результатов деятельности государственных органов.

В этом случае приоритет фактуры спора над позитивным правом означает то, что суд не ставит разрешение самого первого вопроса о существовании субъективного права, которое предполагаемо нарушено, в зависимость от его записанности в нормах права.

Применительно к делам об оспаривании индивидуальных актов публично-правовых образований данный подход реализуется в позиции о том, что суд вправе признать оспариваемое решение неправомерным со ссылкой на нормативные правовые акты, которые не указаны в административном исковом заявлении (заявлении). В любом случае суд обязан выяснить, какие права и свободы нарушаются ненормативным правовым актом[89].

Эта позиция содержит и процессуальный, и материально-правовой элементы принципа справедливости. Первый состоит в ограничении принципа диспозитивности судопроизводства по той причине, что не заинтересованное лицо определяет пределы судебного вмешательства, а суд. Такая активность суда призвана компенсировать ошибки деятельности государственного аппарата, избавляя лицо, чье право нарушено, доказывать эти ошибки посредством точного указания на них в административном исковом заявлении.

Содержательный элемент принципа справедливости связан с первоначальным поиском судом самого субъективного гражданского права, которое пострадало от потенциально неправомерного ненормативного правового акта.

Рассмотрение административного судопроизводства как субсидиарного процессуального средства защиты нарушенного права отвечает процессуальной предпосылке принципа справедливости и находит свое подтверждение в его соотношении с гражданским и арбитражным судопроизводствами.

Например, более эффективным способом защиты лицом своих прав в случае наложения судебным приставом ареста на его имущество в качестве обеспечительной меры будет не обжалование такого ареста, а вступление в уже начатый процесс по гражданскому делу в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора. Как правило, такие лица не были привлечены судом первой инстанции к разбирательству, но обладают материально-правовым интересом. На его фоне использование третьими лицами административного судопроизводства в качестве процессуального способа защиты своих прав не является оптимальным потому, что не разрешает вопрос о собственно праве гражданском, по поводу которого возник спор.

Поскольку любая государственная властная деятельность преследует своей конечной целью охрану и защиту всего множества субъективных гражданских прав, постольку проверку правомерности этих результатов разумно проводить параллельно с разрешением спора о праве гражданском.

В современный период подход законодателя, подтвержденный Конституционным Судом Российской Федерации, допускает возможность, как минимум, трехкратного обращения заинтересованного лица в рамках одного спорного правоотношения. Причина такого подхода заключается в изолированном восприятии не только гражданско-правовых и публично-правовых требований, но и споров, рассматриваемых по правилам конкретного вида судопроизводства.

Первый раз заинтересованное лицо обращается в суд с заявлением об оспаривании нормативного правового акта, которым затронуты его права и свободы. Второй раз обращение имеет своей целью оспорить акт индивидуального характера, принятый на основе нормативного правового акта, признанного судом неправомерным. Только третье обращение в суд направлено на защиту того права, которое опосредовано оспоренными результатами публичной деятельности.

На этом законодатель не остановился и предусмотрел ответвления от данного многоступенчатого алгоритма судебной защиты в зависимости от времени использования каждого процессуального ее способа.

Успешное оспаривание нормативного правового акта, ранее примененного в гражданском деле, является основанием пересмотра первого судебного решения по новому обстоятельству[90]. Такой положительный результат предоставляет участникам экономической деятельности возможность подать иск о возмещении вреда, причиненного от нормативного правового акта, признанного судом неправомерным[91].

Для граждан разработан и введен механизм компенсации морального вреда от неправомерных ненормативных правовых актов[92]. Его преимуществом является возможность рассмотрения подобного требования одновременно с публично-правовым требованием по правилам административного судопроизводства. Именно такой подход создает предпосылку реализации принципа справедливости в процессуальной части: разбирательство в суде для заинтересованного лица будет менее обременительным и продолжительным, что само по себе создаст предпосылки для того, чтобы суд быстрее добрался до существа спора.

В силу того, что в рамках исполнительного производства могут быть затронуты права и свободы не только лиц, участвовавших в судебном разбирательстве, но и иных лиц, чьи права оказались затронуты действиями судебных приставов, совместное рассмотрение требования об оспаривании неправомерных действий приставов и требования