Наш ложный друг Америка. За союз с Россией - Марк Руссе
Давайте также послушаем правдивые слова французского писателя украинского и русского происхождения, Владимира Федоровского, бывшего дипломата во времена Михаила Горбачева. Смысл конфликта на Украине состоит в том, чтобы сохранить за Соединенными Штатами их находящуюся под угрозой мировую гегемонию: «У меня такое чувство, что всё, что мы делали при Горбачеве во время выхода из холодной войны, ни к чему не привело. (…) Давайте проясним: локальный конфликт на Украине – это то, что нам нужно. Он перерастает в Третью мировую войну. (…) Самая большая ошибка, совершенная Западом в 1990-х годах, заключалась в том, что он не связал Россию с западной общностью. (…) Был создан новый мир, основанный на переориентации России на Азию. Нынешний конфликт толкнул Россию в объятия Китая. «Мейнстримные» СМИ продолжают недооценивать этот аспект, но официальная и неофициальная информация показывает, что между этими двумя странами существует настоящее партнерство, в том числе на уровне передачи технологий и военного сотрудничества.
В своей статье в «Фигаро» в 2021 году я писал о предчувствии этого поворота и разрыва между Западом и Россией; с другой стороны, я не рассматривал новую перспективу антизападного цивилизационного союза между Россией и исламом. И не только с Ираном. Дьявол часто встречается в символах: на следующий день после заявления министра иностранных дел Германии о том, что “мы ведем войну против России”, на русском фронте появились два флага: один красный, другой зеленый…»
В этих условиях можно только сожалеть о глупой самоубийственной политике неэффективных европейских санкций против России, которые ослабляют лишь европейскую экономику в результате потери российского рынка, потери инвестиций, сделанных в России, и увеличения затрат на электроэнергию, что является дополнительной причиной деиндустриализации, на радость Китаю, Индии, Турции и, что еще более глупо, самоубийственно и возмутительно – на радость США (продажа сжиженного сланцевого газа Дяди Сэма по очень высокой цене в ЕС и перевод европейских производств в Соединенные Штаты из-за более низких цен на энергоносители).
Де Голль прекрасно понимал, что сближение Европы и России было естественным, историческим, цивилизационным процессом, в отличие от скрытой и потенциальной вражды России и Китая
Де Голль прекрасно понимал, что сближение Европы и России было естественным, историческим, цивилизационным процессом, в отличие от скрытой и потенциальной вражды России и Китая.
Де Голль сделал высказался об отношениях Китая и России во время встречи в Париже с президентом Никсоном 28 февраля 1969 г. следующим образом:
«Если бы вы оказались на месте советского руководства, какова была бы ваша главная забота? Это был бы Китай, огромный Китай, у которого тысячи километров общей границы с Россией, который ненавидит Россию, который всегда был так настроен и который сейчас ненавидит ее так же сильно, как и когда-либо, и у которого также есть большие амбиции, почти все из которых направлены против России, против Маньчжурии, Сибири, Центральной Азии. И Россия это знает. То, как в настоящее время Россия, с ее коммунизмом, который больше не развивается, относится к Западу, и в частности к Соединенным Штатам, зависит от ее завтрашней ситуации с Китаем. Она действительно знает, что завтра ей, возможно, придется иметь дело с этим Западом, и особенно с Соединенными Штатами. Вот почему в целом политика России, с ее предосторожностями, достижениями и неудачами, заключается в сближении с Западом и Соединенными Штатами. Под этим я, однако, не подразумеваю, что она может полностью доверять вам во всем. Вы – ее соперник. Но она желает достичь договоренности, найти modus vivendi с вами, чтобы иметь гарантию или ощущение гарантии в своем растущем споре с Китаем; она хочет избежать риска ваших действий у себя за спиной»[165].
Но генерал настаивал, что заверения в адрес русских не означают игнорирования Китая, отведения его куда-то во «мрак тьмы». С этим Никсон соглашался, замечая, что интересам США лучше бы служило, если бы его предшественник Джонсон черпал вдохновение из французского примера 1964 года, а именно признания Мао через Париж[166].
Неравноправные договоры Китая и России: Айгунский договор от 28 мая 1858 г. и Пекинский трактат от 14 ноября 1860 г
Граница Китая и России до 1858 года была установлена Нерчинским договором (6 сентября 1689 г.), положившим конец военному конфликту, предметом которого был район реки Амур. Границей служил Становой хребет на севере и река Аргун на востоке.
Айгунский договор был первым из «неравноправных договоров», подписанных 28 мая 1858 года между императорским Китаем и императорской Россией. Положения Нерчинского договора были пересмотрены в пользу России. К концу XIX века Россия была сильна, а Китай значительно ослаблен, отсюда и стремление присоединить приамурские территории к российской короне. Китайские оценки русских сил были сильно преувеличены, и династия Цин согласилась начать переговоры с Россией. Китай уступил России земли к северу от Амура. В то время как территория к востоку от реки Уссури и к югу от Амура оставалась в статусе совместного российско-китайского владения в ожидании дальнейших переговоров.
Первый Пекинский договор от 18 октября 1860 года между Китаем династии Цин и Соединенным Королевством и Францией при посредничестве России положил конец Второй опиумной войне, а вторая конвенция должна была быть подписана с каждой крупной европейской державой. 2(14) ноября 1860 года генерал Николай Игнатьев и великий князь Гун подписали Пекинский трактат (дополнительный по отношению к Тяньцзинскому договору 1858 года. – Примеч. ред.). Этот договор подтвердил передачу Российской империи левобережья Амура и земли к востоку от Уссури до Японского моря, где сейчас находятся крупные города Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск и Владивосток. Чисто дипломатическим путем и имея всего несколько тысяч солдат, русские воспользовались слабостью Китая и силой других европейских держав, чтобы получить 910 000 км2, что примерно вдвое превышает площадь Франции, за счет цинского Китая. За исключением церемониального артиллерийского салюта губернатора Муравьева в Айгуне, русские, по-видимому, не произвели ни одного выстрела за всю операцию[167].
Этот договор по-прежнему рассматривается в Китае как «неравноправный договор», то есть как часть договоров, навязанных Китаю в военном отношении западными державами во времена его ослабления. В нашей работе «Новая Европа Париж – Берлин – Москва» (La Nouvelle Europe Paris – Berlin— Moscou) мы уже подробно проанализировали и обсудили вероятную стратегию очень долгосрочной экспансии «китайского
