Европейская гражданская война (1917-1945) - Эрнст О. Нольте
Едва правительство взяло верх в Берлине, как убийство Курта Эйснера вызвало провозглашение Баварской Советской республики, которая находилось под управлением социалистов-анархистов, таких, как Густав Лан-дауэр и Эрик Мюзам, в течение недели вплоть до 14 апреля, когда власть в Республике перешла в руки коммунистов: Эугена Левине, Макса Левина и Тобиаса Аксельрода. На первых порах до кровавых злодеяний дело не дошло, за исключением расстрела нескольких заложников в Люитполь-довской гимназии, но анархистская псевдо-советская республика навела ужас на буржуазию, когда 10 апреля провозгласила введение в действие революционных трибуналов, приговоры которых будут "немедленно приводиться в исполнение"; возможность обжалования исключалась. И здесь русский пример был прямо-таки всемогущим. Так, социал-демократическое правительство Гофмана, сбежавшее в Бамберг, опубликовало сообщение, в котором говорилось: "В Мюнхене неистовствует русский террор, развязанный чуждыми элементами ‹…›". ' Конечно, речь шла в большей степени об угрозе, чем о реальной действительности. Но Ленин направил 27 апреля приветственное послание в адрес Баварской Советской республики, в котором он в форме вопросов дал обширные наставления: " ‹…› Какие мероприятия проведены вами для борьбы против буржуазных палачей Шейдемана и компании? Вооружили ли вы… рабочих, разоружили ли буржуазию ‹…›, уплотнили ли вы буржуазию в Мюнхене на занимаемой жилой площади для немедленного заселения рабочих в квартиры богатых? ‹…› Взяли ли заложников из числа буржуазии?". Но то, что неприятие чужаков и чужеземного вмешательства испытывали не только правые, ясно даже на примере Эрнста Толлера, который 26 апреля в ходе решающего собрания руководящих органов сказал, что нынешнее правительство – это несчастье, поскольку оно постоянно оперирует аргументом: "В России мы это делали иначе". Но "мы – баварцы", а не русские!" " Еще более характерным является тезис, занесенный Томасом Манном в свой дневник 2 мая 1919 года, когда еще отовсюду были слышны звуки перестрелки между бойцами входящего в город добровольческого корпуса и отступающими силами "Союза Спартака": "Мы говорили о том, (возможно ли еще спасение европейской культуры) ‹…› или победит киргизская идея бритья и уничтожения ‹…› Мы говорили также о типе русского еврея, вождя международного движения, этой взрывоопасной смеси еврейского интеллектуал-радикализма со славянским православным фанатизмом. Мир, который еще не утратил инстинкта самосохранения, должен с напряжением всех сил и в короткие по законам военного времени сроки принять меры против этой породы людей ‹…›"12
В России март и апрель 1919 года стали апогеем надежд на предстоящую в самом ближайшем будущем мировую революцию. Для Ленина создание Коммунистической партии Германии "с такими всемирно известными и всемирно знаменитыми вождями, как Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин и Франц Меринг" уже фактически означало начало нового, коммунистического Интернационала, а Учредительный конгресс в Москве в начале марта был для него просто способом его формального оформления. Правда, он был проведен в рамках чрезвычайной умеренности, делегации основных партий почти не были представлены, но, прежде всего, он был организован против воли Розы Люксембург, по мнению которой время для такого конгресса еще не пришло. На самом деле Советская Россия находилась в очень сложном положении: она противостояла вооруженной интервенции союзников и наступлению белых армий, почти отрезанная от прочего мира и обессиленная полностью дезорганизованной экономикой. Но в истории редки случаи, когда разрыв между чрезвычайно скудным материальным базисом и восторженной, избыточной, всеохватывающей верой столь велик. То, что этот небольшой конгресс, собравший 51 делегата, преимущественно русских, направлял всему миру в манифестах и призывах, было проникнуто таким пылом и такой силой энтузиазма, что никакие победные листовки союзников, никакая благонамеренная программа мира (проект будущего) Вильсона не шли с ними в сравнение. В изданных Бухариным "Директивах Коммунистического Интернационала" говорится: "Родилась новая эпоха. Эпоха крушения капитализма, его внутреннего распада, эпоха коммунистической революции пролетариата ‹…› Она должна свергнуть господство капитала, исключить возможность войн, уничтожить границы между государствами, превратить весь мир в сообщество, работающее для себя, сделать реальностью братство и освобождение народов". А в то же время эти требования воинствующего универсализма заняли свое место в цепи исторических событий: "Отбрасывая половинчатость, лживость и разложение отживших официальных социалистических партий, мы, коммунисты, объединенные III Интернационалом, ощущаем себя прямыми продолжателями героических стремлений и страданий целого ряда поколений революционеров от Бабефа до Карла Маркса и Розы Люксембург". 14 Но апофеозом этих уверенных надежд и предвидений стал призыв Исполнительного комитета Интернационала, адресованный в честь 1 Мая коммунистам Баварии, исполненный осознания того, что теперь наряду с Российской существуют уже Венгерская и Баварская Советские республики: "Буря грянула. Пожар пролетарской революции с неудержимой силой полыхает по всей Европе. Приближается момент, которого ожидали наши предшественники и учителя ‹…› Мечта лучших представителей человечества становится явью ‹…› Час угнетателей пробил. День 1 Мая 1919 года должен стать днем выступления, днем пролетарской революции во всей Европе ‹…› В 1919 году родился великий Коммунистический Интернационал. В 1920 году родится великая Интернациональная Советская республика".|5
Скептически настроенному наблюдателю, разумеется, более очевидным было бы то, что 1919 год станет годом гибели для Советской республики. На юге России Добровольческая армия генерала Деникина при осуществляемой военными миссиями значительной материальной и военной поддержке со стороны союзников и особенно нового военного министра Великобритании Уинстона Черчилля глубоко продвинулась в северном направлении. В Сибири адмиралом Колчаком было свергнуто правительство, представленное несколькими партиями, а его войска с примкнувшими к ним чехословаками в конце апреля подошли к Самаре и приблизились к Симбирску. В бывших прибалтийских провинциях боевые действия как против большевиков, так и против буржуазно-националистически настроенных латышей и эстонцев продолжались немецкими войсками и Балтийским ландесвером; Петроград по-прежнему находился в уязвимом положении. На севере войска союзников продвинулись до Архангельска и пытались оказать поддержку установлению российского режима под эсеровским руководством. Красная область вряд ли превышала размеры Великого княжества Московского времен Петра Великого; будучи отрезанной от хлебных областей и лишенной возможности поставлять крестьянам промышленные товары, она страдала от страшного голода так, что Ленин был вынужден направить из городов в села для изымания излишков сельхозпродукции отряды рабочих, которые смыкались с сельской беднотой для беспощадного похода за трофеями на кулаков.
Параллельно с внешней гражданской войной велась, стало быть, внутренняя классовая война, и это было характерной чертой и беспрецедентным случаем, поскольку никогда еще в современной истории глава правительства не
