Путь киновари - Юлиус Эвола

Однако за рубежом, в первую очередь в Германии, последствия были иными. Там посчитали, что книга является произведением не некоего генерала без войск, а предводителя важного течения фашизма, родственного тем течениям, что в Германии ставили «борьбу за мировоззрение» в центр политической баталии — в отличие от Италии там была подходящая для этого почва. Так я завоевал себе славу представителя «гибеллинского фашизма». Эта слава упрочилась, когда в 1933-м году «Языческий империализм» вышел в немецком издательстве Armanen-Verlag (Лейпциг). Его текст был заметно дополнен, исправлен и даже изменен: многие базовые идеи были сформулированы таким образом, чтобы они касались также и Германии (переводчик подчеркнул, что «были опубликованы тезисы, имеющие общее значение и поэтому ценные также и для немецкой культуры»): гибеллинский идеал был здесь сформулирован с учетом швабской традиции и вопроса связи двух цивилизаций — римской и германской (гибеллинство, подлинный Ницше, иерархическая идея — таковы были три главных вопроса, указанные издателем книги в качестве области, подходящей для конструктивной дискуссии). Символ «антиевропейского» восстания был расширен: основным мифом реставрации стал миф о «двух орлах», северном и римском, и, конкретнее, возвращение к идее Тройственного союза. Это могло бы напоминать предчувствие идеи Оси — но даже не учитывая тот факт, что немецкий перевод моей книги вышел еще до того, как национал-социалисты и Гитлер пришли к власти, думать так было бы упрощением и неточностью из-за большой разницы в уровне. Рассказывать здесь о добавленных и измененных частях «Языческого империализма» в немецком издании не имеет смысла, потому что во многих аспектах это было предчувствием и адаптацией идей одной из моих главных работ, которую я начал писать только после 1930-го года и которая вышла только в 1934-м году — «Восстание против современного мира». Поэтому об этих идеях, как и о подлинном смысле римско-германского мифа и, наконец, о своей деятельности, я расскажу ниже.

ГРУППА «УР»

Итальянское издание «Языческого империализма» увидело свет, когда уже была сформирована группа «Ур» — это произошло в начале 1927-го года. Слово иг связано с архаическим корнем слова «огонь», но здесь присутствовал также дополнительный смысл «изначальности», которым это слово обладало в немецком языке как приставка. Эта группа имела эзотерический характер. Уже Регини, будучи редактором журналов «Атанор» (Atanor) и «Игнис» (Ignis) — оба эти издания долго не просуществовали — считал необходимым обсуждать эзотерические и инициатические дисциплины в серьезном и строгом духе, с ссылками на аутентичные источники и с критическим подходом. Группа «Ур» следовала таким же требованиям, однако сосредоточила свое внимание главным образом на магических и экспериментальных аспектах. Под моим руководством в виде отдельных ежемесячных брошюр были изданы монографии, объединенные позже в тома таким образом, чтобы материал излагался систематически и в определенном порядке. Использовался принцип анонимности авторов: все писали под псевдонимами, потому что, как было написано в предисловии, «личность авторов не имеет значения, а то, что они могут сказать ценного, не является их творчеством или выдумками, а отражает надындивидуальное и объективное учение». В переиздании монографии в трех томах под названием «Введение в магию», осуществленного в 1955-го года издательством Восса, мое имя также не фигурировало. Если среди авторов встречалась какая-либо известная личность, она также следовала правилу анонимности. Однако встречались и авторы, которые до того никогда не публиковались — их текстам я с их согласия придавал адекватную форму. Здесь нужно также пояснить, что некоторые имена имели чисто символический характер: они воплощали, так сказать, определенные тенденции, выражаемые в соответствующих текстах. Кроме того, ради обеспечения единства и полноты, а также книжной формы, я достаточно часто вносил свой вклад в ту или иную монографию.

В введении в качестве точки отправления была еще раз подчеркнута экзистенциальная проблема Я: проблема кризиса индивида, лишившегося веры в нынешние ценности и во все то, что придает смысл существованию как на интеллектуальном, так и практическом плане. Дальнейшая предпосылка состояла в том, что перед лицом такого кризиса не уклоняться от него, не прибегать к болеутоляющим средствам, а, отбросив колебания, признать свершившийся факт и решительно «рассеять туман, чтобы найти путь», направляясь к «сознанию себя и, в себе, Бытия». Это самопознание было представлено в книге как трансцендентное, предполагающее «изменение состояния», и как абсолютно позитивная реализация — Opus transformationis, «изменение собственной глубинной природы — единственная вещь, имеющая значение для высшего знания». Утверждалось, что уже существовала наука, поставившая своей целью это самопознание — «наука точная, строгая, методическая, передаваемая по непрерывной цепи, пусть даже редко обнаруживаемая профанами; наука, которая, хотя и не имеет ничего общего с вещами и внешними феноменами, но, касаясь глубинных сил внутренней природы человека, проявляется в опыте, к которому применимы критерии объективности и безличного характера точных наук». С ней связана «единственная традиция, которая в разных формах может встречаться у всех народов то как мудрость древних царских и жреческих элит, то как скрытое в сакральных символах, мифах и ритуалах, мистериях и инициациях знание, чье происхождение теряется в изначальных временах».

Как я уже говорил, общим названием этих собранных в тома монографий, а также и их переиздания 17 спустя, было «Введение в магию» (Introduzione alia magia) (с подзаголовком «как науку о Я»). В этой связи уже во введении мы позаботились о том, чтобы предупредить читателя, что термин «магия» используется нами в переносном смысле, который не соответствует ни популярному современному смыслу, ни тому, что использовался в древности, поскольку речь не идет о неких практиках, реальных или предрассудочных, направленных на создание того или иного необычного явления. Внимание группы было сосредоточено главным образом на такой формулировке инициатического знания, которая согласовывалась с активной, повелевающей и господствующей относительно духовной области позицией (об исторических последствиях этой ориентации я скажу далее).

Монографии группы «Ур» были нацелены на то, чтобы помочь читателю вникнуть в вышеупомянутую науку — прежде всего при помощи «изложения методов, дисциплин, техник» и изучения символики, а во вторую очередь — при помощи «описания реально пережитых опытов». Также мы занимались «перепечаткой или переводом текстов или частей текстов, редких или малоизвестных, традиций Востока и Запада, надлежащим образом разъясненных и аннотированных» (мы опубликовали, например, первый итальянский перевод с греческого митраистского ритуала из Большого Парижского Магического Папируса, некоторые главы из тантры, герметические тексты — такие, как Тиrbа Philosophorum, некоторые песни Миларепы, пифагорейские «Золотые стихи», отрывки из Майринка, Креммерца