Беженцы - Боб Мур
Либеральная Европа и невозможность бессрочных гуманитарных обязательств
Летом 1939 года изменилась модель иммиграционной политики и политики предоставления убежища, сложившаяся после Хрустальной ночи. Бельгия решила последовать за Швейцарией, Люксембургом и Данией и депортировать всех (еврейских) беженцев, въезжающих в страну нелегально. Местные комитеты по делам беженцев были убеждены, что теперь в Бельгии верх одержат сторонники жесткой линии и не будет дублирования двойственности Нидерландов и Франции. В то же время Франция и Нидерланды шли извилистыми путями, и обе страны стремились смягчить иммиграционную политику. К лету французское правительство было убеждено, что беженцы, как и граждане Франции, могут иметь определенную экономическую и военную ценность. Французские власти были более склонны дать юридическое определение праву на убежище и декретом от 22 июля 1939 года провести перепись всех беженцев мужского пола в возрасте от 20 до 48 лет. В этой переписи должны были учитываться все иностранцы, находящиеся под защитой во Франции. Впоследствии эти беженцы должны были призываться к несению какой-либо военной службы. Учесть предстояло не только тех, кто был квалифицирован как беженец и получил в этом качестве право на пребывание во Франции, но и всех тех, кто в силу высказанных ими взглядов или обстоятельств, при которых они въехали в страну, мог считаться беженцем. Пребывание иммигрантов, которые проживали во Франции без документов, но были отнесены к категории беженцев в рамках этой переписи, подлежало легализации.
В Нидерландах жесткая политика также была поставлена под сомнение. Хотя лагеря по-прежнему считались необходимым инструментом управления иммиграцией, а местным властям были предоставлены еще более широкие полномочия по наблюдению и контролю, происходили изменения и в другом направлении. Министерство юстиции обсуждало возможность взять на себя софинансирование лагерей с Еврейским комитетом помощи беженцам. Что еще более важно, амстердамская полиция достигла соглашения с комитетами, которые поощряли нелегальных беженцев регистрироваться в полиции в обмен на обязательство, что они не подвергнутся преследованиям и не будут депортированы. Считалось, что это даст полиции больше информации и позволит лучше изучить беженцев. Похоже, что эффективность жесткой политики ставилась под сомнение даже на уровне кабинета министров. В конфиденциальном меморандуме в июле 1939 года министр юстиции Гослинг признал, что «в нынешних условиях репатриация в Германию неудобна», и были изданы секретные инструкции, позволявшие систематически ежемесячно продлевать беженцам вид на жительство.
Изменения в политике в отношении беженцев летом 1939 года произошли и в Великобритании, где, хотя беженцы и оставались привилегированной категорией, поддержка становилась все более ограниченной. Спонсорская помощь еврейским беженцам из Германии постепенно иссякала, а власти стремились замедлить поток иммигрантов. Благотворительным организациям приходилось иметь дело с растущим числом иммигрантов, у которых не было возможности обеспечить себя. В ноябре 1938 года британское правительство оценивало количество беженцев в стране примерно в 11 000 человек. К июлю 1939 года это число увеличилось в четыре раза, а по некоторым оценкам – в шесть раз. К тому времени в качестве наказания за нелегальную иммиграцию, организованную сионистами, был приостановлен прием беженцев в Палестину. Это также отразилось на беженцах, получивших временную защиту в Великобритании, поскольку власти стали более тщательно проверять эмиграционные перспективы тех, кто подавал заявку на прием. Растущее финансовое бремя, которое несли еврейские организации, практически исчерпало их ресурсы. В августе 1939 года руководство этих организаций осознало, что не может взять на себя ответственность за дальнейшее увеличение количества беженцев, и сообщило об этом британским властям. В то же время у BCRC, который проводил операции по оказанию помощи беженцам из Чехословакии в Польше, также возникли финансовые проблемы.
В течение 1939 года британский официоз постепенно пересматривал свой взгляд на отказ от совместного финансирования содержания беженцев. Власти уже давно осознавали, что либеральная политика приема беженцев заложила бомбу замедленного действия. В июле 1939 года, через семь месяцев после принятия решения о финансировании реэмиграции чешских беженцев, они согласились сделать то же самое в отношении еврейских беженцев из Германии и Австрии. Это решение в некоторой степени смягчило нагрузку на частные благотворительные организации. Британские власти пытались заручиться международной, а главное, американской поддержкой частно-государственного подхода к оказанию помощи беженцам. Предлагая его Межправительственному комитету, британский представитель граф Уинтертон сослался на государственную поддержку беженцев из Чехословакии, содержание 3000 беженцев бельгийским правительством и голландское обязательство построить лагерь в Вестерборке. Он предложил отойти «от принципа, единогласно принятого в Эвиане, что ни одно правительство-участник не будет оказывать беженцам прямую финансовую помощь». Он предложил, чтобы участие в международном фонде для помощи в покрытии расходов на зарубежную эмиграцию беженцев поощрялось участием правительства, возможно, на основе суммы, пропорциональной общей стоимости частной подписки. Несмотря на это, британские власти отказались действовать в одностороннем порядке. Когда пришло известие о том, что у BCRC закончились средства, операции по оказанию помощи беженцам из Чехословакии в Польше пришлось немедленно прекратить.
Когда в сентябре 1939 года началась война, установилась совершенно новая политическая реальность, в которой либеральное влияние утратило свою силу, и все описанные выше мероприятия были приостановлены. Это также означало, что так и не была проверена на практике решимость бельгийских властей проводить политику слепой депортации, а англо-еврейская община так и не узнала, привели бы ее финансовые трудности к прекращению иммиграции еврейских беженцев. Даже очень осторожные голландские реформы и, наоборот, более решительная либеральная политика Франции в отношении беженцев не могли быть продолжены в условиях войны.
Заключение
Френк Кастекер и Боб Мур
Во всех рассмотренных европейских странах политика в отношении иностранцев основывалась на слегка различающихся принципах, которые вытекали из соответствующих внутренних социальных, экономических и политических условий. Преобладание либерализма в XIX веке и его жесткие требования к отношениям между личностью и государством оказали влияние на законодательство об иностранцах во всех рассматриваемых странах. Иностранцы-резиденты считались фактически частью нации и поэтому были защищены от злоупотреблений государственной власти. Всем остальным иммигрантам предоставлялась определенная защита (равенство перед законом, основные права), основанная на положениях конституции каждого государства, но она могла идти еще дальше для тех иммигрантов, которые были определены как беженцы.
Во время Первой мировой войны и сразу по ее окончании иммиграционная политика была адаптирована, сначала для того, чтобы не допустить в
