Беженцы - Боб Мур
Визовые требования, введенные в Западной Европе как для въезда, так и для поселения, были призваны сдержать приток незваных иностранцев. На заявления о выдаче виз немецким или австрийским евреям, даже тем, кто имел возможность перевезти имущество, смотрели недоброжелательно, и подавляющее большинство из них получали отказ. Анализ административной практики ясно показывает, что еврейские заявители были выделены для особого рассмотрения, основанного не столько на антисемитских или ксенофобских чувствах, сколько на «рациональном» бюрократическом обосновании того, что должны рассматриваться личные заслуги заявителей и вероятности того, что они действительно вернутся в страну своего происхождения. В этом отношении такая оценка была совместима с либерализмом режимов, граничащих с Германией. Все западноевропейские страны отказывали в гостевых визах немцам и австрийцам, которых они подозревали в желании остаться в стране. Лишь небольшое меньшинство состоятельных беженцев, чья иммиграция считалась полезной для принимающей стороны, получало разрешение на въезд.
В некоторых случаях ходатайства о предоставлении временного вида на жительство удовлетворялись, когда соответствующие лица могли доказать, что они практически сразу могут уехать в другую страну. Последней категорией, на которую смотрели более благосклонно, были те, кто имел очень тесные связи с соответствующей страной.
С постепенной отменой австрийских паспортов эмиграция из Австрии в Швейцарию и Скандинавию больше не подлежала визовому контролю. Сохранить внешний контроль над иммиграцией из Австрии можно было, только наложив визовое обязательство на владельцев немецких паспортов. Таким образом, Швейцария (и Швеция) сообщили немецким властям, что они хотят ввести визы для всех граждан Германии. Со своей стороны немецкие власти настойчиво пытались избежать каких-либо ограничений на поездки для своих «арийских» граждан, не говоря уже о введении виз. Хотя переговоры велись раздельно, цели Швейцарии и Швеции были схожими, а именно: иметь технические средства для выявления (и исключения) тех – в подавляющем большинстве евреев, – кто стремился въехать в их страны с намерением остаться. Поначалу нацисты выступали против этой идеи, поскольку это усложнило бы избавление от евреев. Однако когда стало ясно, что это единственный способ избавить «арийских» немцев от необходимости получать визу, они уступили. В результате для немецких евреев был введен новый паспорт, в котором на левой стороне первой страницы красовалась красная буква «J» высотой три сантиметра, указывающая на их «неарийский» статус. Все немецкие евреи должны были обменять свой старый паспорт на новый до 22 декабря 1938 года, а до 7 октября 1938 года все австрийские паспорта, принадлежавшие евреям, также должны были быть помечены буквой «J». Тем временем швейцарцы ввели визовое требование для владельцев новых еврейских паспортов, вступившее в силу с 6 октября. Таким образом, штамп «J» был введен немцами по указанию швейцарских властей, чтобы отличать немцев, которым не нужно было иметь визу. Хотя швейцарские власти внесли в свою систему явные расовые предрассудки, власти других либеральных государств также не были полностью свободны от антисемитизма и даже расизма в повседневном управлении иммиграцией. В большинстве консульств отказ в выдаче визы евреям стал обычным делом. Более того, такое отношение вышло за рамки немецкого кризиса беженцев. Хотя власти Польши заверили, что польские евреи в Западной Европе не были целью польского указа от 31 марта 1938 года, направленного на лишение поляков за границей гражданства, непосредственным результатом стало то, что польские евреи очень редко получали визы от какой-либо страны.
Категория «еврей» также проникала в политические дискуссии властей соседних с Германией стран. Например, немецкие евреи были отдельно перечислены в иммиграционной статистике Нидерландов и Люксембурга для внутреннего пользования. Принятие нацистской расовой классификации и нацистской терминологии проникло и на высший уровень принятия решений в западноевропейских режимах. Наглядным примером являются инструкции по выдаче виз. Эти инструкции служили для того, чтобы евреям было сложнее получить визы, чем «арийцам». В основном они составлялись в умеренных выражениях и воздерживались от открытого использования антисемитских или расистских формулировок. Консульствам предписывалось отказывать в визах тем заявителям, которые хотят поселиться в стране, не имея для этого достаточных средств, используя этнически и расово нейтральные термины, но в более подробных инструкциях можно увидеть использование закодированного языка и даже термина «неариец».
Этот обзор показывает, что все страны стремились к более жесткому контролю над иммиграцией через свои консульские службы. Дистанционный контроль имел то преимущество, что давление при принятии решений было перенесено за пределы страны. Дистанционный контроль не обязательно должен был полностью исключать беженцев, но поддерживал поток на управляемом уровне. В консульских инструкциях иногда прямо говорилось, что заявления на получение визы от политических беженцев должны рассматриваться в либеральном порядке. Весной и летом 1938 года немецким и австрийским подданным было выдано несколько тысяч британских виз, включая возобновляемые разрешения для еврейских женщин на работу в качестве домашней прислуги в британских семьях и для еврейских предпринимателей-мужчин, инвестирующих в Великобританию. Большинство австрийцев и немцев, въезжавших в Великобританию, были беженцами, имевшими частных спонсоров и намеревавшимися реэмигрировать. Еврейские организации беженцев перестали финансировать прием беженцев в целом, но создали гарантийные фонды, поддерживаемые жителями Великобритании. После заключения соглашения, прежде чем власти выдавали визу, спонсор должен был внести реальную сумму денег и подписать гарантии покрытия расходов на содержание и реэмиграцию. Тем не менее в системе рассмотрения визовых заявлений быстро образовались большое количество «узких мест», что привело к задержке приема многих беженцев в Великобритании.
Континентальные страны, по-видимому, были менее щедры, поскольку визы в эти страны выдавались в ограниченном количестве. Однако проницаемость границ не позволяла им контролировать беженцев, въезжающих на их территорию. Таким образом, важным аспектом их схемы миграционного контроля была более строгая политика пограничного и
