Петербург на границе цивилизаций - Тюрин Александр Владимирович Trund
Основными объектами строительства в Петербурге того времени стали доходные дома. Ввиду высокой стоимости земли, застройка была плотной, а на смену большим внутренним дворам пришли тесные дворики-колодцы. Детство автора этих строк прошло в квартире, выходящей окнами на один из таких и, прямо скажем, они производят гнетущее впечатление…
Начиная с 1870-х, повышалась этажность зданий. Тем не менее, Петербург не рос ввысь, ибо по строительному уставу 1857 года «высота возводимых вновь в С.-Петербурге частных домов, во сколько бы этажей оные не были, не должна вообще превышать ширину улиц и переулков, где они строятся, измеряя высоту сию от тротуара до начала крыши». Такое решение возможно способствовало доступности солнечного света на нижних этажах, но препятствовало развитию строительных технологий.
Советские искусствоведы неодобрительно отзывались о памятнике Екатерине Великой, воздвигнутом в 1873 в Александринском саду, и одобряли памятник Александру III, открытый на Знаменской площади (ныне пл. Восстания), но своеобразно. Не потому, что он был воздвигнут «державному основателю Великого Сибирского пути», а потому что-де являлся «убийственной сатирой на реакционную эпоху». Приводились притом слова И. Репина, что император «с тупой ограниченностью, самодовлеющей тьмою – все также будет стоять за все отжившее, невежественное на своем буйволе». Сам Репин, дико перехваленный в советское время и в нынешнем Киеве, где его записали в почетные украинцы, отличился лишь живописными фейками вроде «Ивана Грозного, убивающего своего сына» (как же «убил», если они находились друг от друга на расстоянии десятков верст) и «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (только султан такого письма не приметил). На Западе очень любят его картину «Бурлаки на Волге», хотя в это время на российских реках уже вовсю шла замена ручного труда на паровые буксиры, а сцены, где мужчины и женщины, причем пожилые, тянут суда, была обычной для Нидерландов вплоть до середины XX в. «Отжившее» императора Александра III – это Транссибирская магистраль и национализация значительной части железных дорог, это быстрый рост русского народного хозяйства, защищенного покровительственными тарифами, это освоение просторов северной Евразии русским земледельцем, это новый расцвет русского искусства, это запрет чиновникам заниматься бизнесом, а «передовое» Репина – это террористы, сепаратисты и тупые фанатики.
В 1927 на боковой стороне постамента было высечено четверостишие дешевого рифмоплета Демьяна Бедного (Е. Придворова).
Мой сын и мой отец при жизни казнены,
А я пожал удел посмертного бесславья:
Торчу здесь пугалом чугунным для страны,
Навеки сбросившей ярмо самодержавья.
Поэт Придворов, кстати, начинал с вполне промонархических виршей, потом стал Бедным, троцкистом и фронтменом литературного объединения РАПП, лидер которого Авербах предлагал «одемьянить всю советскую литературу», то есть сделать ее русофобской и примитивной как собачий лай. Наконец, Демьяна Бедного в эпоху Сталина лишили привилегий, автомобиля «Форд» и пнули под зад со всех постов за «огульное охаивание России и русского». Самодержавие, что вообще-то означает сильное независимое от внешних сил правление, вернулось в Россию, хоть и в новых формах, также и в советскую литературу вернулась эстетика и этика высокой русской культуры предыдущего века. А Придворов, вызывавший отвращение у Иосифа Виссарионовича, помер бесславно и вспоминается только как примитивный русофоб. Впрочем, дело его живет в «творчестве» нынешних либеральных креаклов и, особенно, на его родине Украине.
В 1862 было образовано товарищество для постройки трех линий железных дорог в центре города, а в августе следующего года началось движение конки. От Адмиралтейской площади по Невскому проспекту до Николаевского вокзала, от Адмиралтейской площади по Конногвардейскому бульвару на Васильевский о-в, от Невского проспекта по Садовой до Никольского рынка. Пассажиров перевозили с 9 утра до 11 вечера, а ночью перевозились грузы. Движение было тактовым, каждые 10 или 15 минут. Постепенно конные железные дороги протянулись по всему городу. В 1870-е на «империал», то есть, на верхнюю площадку вагона стали вести винтообразные лестницы и подниматься стало туда безопасно и, как говорилось, без оскорбления «чувства благородной скромности и стыдливости».
В 1879 на Невском – у Александринского театра – впервые зажглась электрическая лампочка, но не Ильича, а изобретателя П. Яблочкова. Через пару лет товарищество «Электротехника» предложило свои услуги по освещению Невского проспекта, но быстро вылетело в трубу. Проектом освещения центра города занялась немецкая фирма «Сименс и Гальске», но дело тормозилось, пока не была устроена первая электростанция – в декабре 1883 А. Троицким и впоследствии знаменитым изобретателем А. Поповым на барже у левого берега Мойки около Полицейского моста. Благодаря этому в 1885 был освещен Невский проспект от Аничковского дворца до Знаменской площади. Затем появились еще две электростанции, одна плавучая, на барже у правого берега Фонтанки возле Аничковского дворца, другая во дворе дома №27 на Невском проспекте. К 1896 на Невском было 86 уличных ламп, 367 ламп в магазинах и 960 ламп в общественных местах и одном частном доме. Вольфрамовые нити еще не применялись и каждое утро фонарщик «вынимал из зажимов внутри него (фонаря) и бросал тут же на тротуар обгоревшие… угли, в виде крепко прессованных палочек толщиной в палец взрослого мужчины, и вставлял новые».[195]
В бурный на технические достижения конец XIX века Петербург обзавелся еще одной приметой современности. В октябре 1882 в городе зазвонил телефон. От главной станции на Невском, 26 были протянуты семь магистральных линий в различные части и концы города. А для горожан вскоре на Невском были открыты переговорные пункты (таксофоны), где за 25 копеек (цена нехитрого обеда) можно было проговорить пять минут. Конечно, отправить письмо было куда дешевле (3 коп.) Интересно, что телефонное дело (высокотехнологическое на тот момент) весьма способствовало внедрению женского труда. В телефонисты брали высоких женщин, исходя из размеров используемого оборудования, притом незамужних, «дабы лишние думы и заботы не приводили к лишним ошибкам при соединении». Надо заметить, что от той телефонии, весьма несовершенной – соединение порой стоило большого ожидания и немалых нервов – происходит и наш нынешний интернет.
В марте 1889 на участке Невского от Знаменской площади до Адмиралтейства было произведено испытание трамвая с аккумулятором. Публика с энтузиазмом приняла в этом участие, беря места с боя. Однако вагон с аккумулятором, что говорится, тогда не «взлетел»; и по улицам Питера и еще дюжины российских городов уже к началу XX в. стали ходить трамвая, питаемые от проводов.
Владельцы конных железных дорог в Петербурге как могли мешали приходу электротранспорта на улицы города, так что рельсы для трамваев прокладывали даже по льду Невы. (Надо заметить, что невский лед немало использовался для перевозок и до появления общественного транспорта – конькобежцы, именуемые «каталями», перевозили через реку на санках до 200 пассажиров в день, причем трасса готовилась ими с помощью дополнительного полива.) Первая настоящая трамвайная линия начала работать только в сентябре 1907, соединив Большой проспект Васильевского о-ва с Адмиралтейством, следом возникла линия, ведущая по Садовой от Покровской площади (ныне Тургенева) до Невского проспекта, и линия, проходящая от Николаевского вокзала до Адмиралтейства.
В мае 1896 в Петербурге появился еще один вид транспорта – такси. Тогда Городская дума разрешила движение в «бензомоторах» от Знаменской площади до Адмиралтейской, и от здания Публичной библиотеки до Новой деревни.
В 1910 Невский на всем протяжении замостили торцом – скорость движения автомобилей согласно правилам, принятым Городской думой, не должна была превышать 12 верст (12,8 км) в час.
