Петербург на границе цивилизаций - Тюрин Александр Владимирович Trund

Александр Тюрин. Петербург на границе цивилизаций

Введение

Эта книга не посвящена краеведению, здесь читатель не найдет сведений, что произошло в доме номер пять по улице Гороховой, на третьем этаже, в 1899 году. Эта книга о сущностях и смыслах, о той роли, которую Петербург, бывший большую часть своей истории имперской столицей, исполняет на арене борьбы и взаимодействия цивилизаций.

Петербург находится на границе страны, народа, геологических формаций – Балтийского щита и Русской плиты, суши и моря, изотерм, зоны сурового континентального и мягкого морского климата. С одной стороны, это город, с помощью которого русская цивилизация, порожденная континентальным климатом и просторами северной Евразии, пробивается к мировому океану. С другой – западная цивилизация, ведомая циклами накопления капитала и находящаяся на пике колониальной экспансии, пытается через него проникнуть в евразийский хартленд.

Эта двойственность и порождает постоянное духовное напряжение, идеологические эпидемии, патологии общественной психологии, которые столь характерны для Петербурга.

Россия, будучи единственным успешным государством северной Евразии, которое однако задержалось в своем технологическом развитии из-за тяжелых климатических и геополитических условий, выступает в роли ученицы у богатого на всякие кунштюки Запада. Учиться ее заставляет Петр Великий, понимающий, что без этого не получится отстоять ее от колонизации и расчленения теми самыми европейскими державами – даже ближайшая Швеция многократно превосходит ее в военной, морской и индустриальной мощи. Но дядюшка учитель оказывается насильником и растлителем.

О Петербурге сложилось столько мифов, легенд, недостоверных исторических концепций – как ни об одном другом городе Земли. Париж и Лондон с их катакомбами, призраками и маньяками безнадежно проигрывают. В то же время зачастую люди не знают очевидных вещей, открывающих подлинную значимость Петербурга и петербургского региона в истории нашей цивилизации.

Правда ли, что именно здесь начиналась Русь и что русские поселения на его территории намного старше, чем принято считать? И был ли он «приютом убогого чухонца» до своего официального основания. Как произошла замена местного населения во время шведской оккупации – кто и почему бежал от «цивилизованной» Европы. Как долго шла вооруженная борьба со шведами и прочими европейцами на этом участке русского фронтира. Почему Петр решил обручить Россию с морем именно здесь? Можно ли было построить Петербург без трудовой мобилизации? Как получилось, что Петербург стал первым крупным городом, построенным по плану, и самым большим городом, многократно превосходящим все населенные пункты на 60-ой параллели и севернее, во всем мире. Правда ли, что дуэль Пушкина была политическим убийством русского гения и страшным ударом по пробуждающемуся русскому самосознанию? И был ли Петербург таким уж мрачным, каким он описан в романах Достоевского? Почему в Петербурге было так много «лишних людей», считающих себя элитариями, однако не нашедших себе места и одержимых жаждой разрушения? И какой огромный урон они нанесли городу в начале и конце XX века.

Был ли Петербург городом с самым большим немецким населением за пределами собственно Германии и Австрии, ist das wahr? И почему еврорейх с таким упорством уничтожал самый западный город России. Миф о Сталине, который якобы хотел выморить город, воспользовавшись блокадой. Мог ли Ленинград капитулировать? И немецкие документы, опровергающие это. Мнимое «добросердечие» Маннергейма – на самом деле, финские лахтари убили в Ленинграде столько людей, сколько сумели убить.

Петербург – всегда город борьбы, столкновения разнонаправленных сил. Не потому ли он рождал и рождает как разрушителей, так и созидателей, мыслителей, замечательных писателей, живописцев, композиторов, первопроходцев, ученых, изобретателей и даже святых, так что никакой иной российский город с ним не сравнится, включая Москву. А противостояние или, скажем, конкуренция Петербурга и Москвы – реальна ли она, какую роль сыграла в истории нашего отечества?

Книга о Петербурге неизменно становится и книгой о стране, которую он столько раз перестраивал, пока был столицей.

И, может быть, читатель, вдохновенный этой книгой, попробует услышать, что и на каком языке сказал человек, который вступил на землю будущего Петербурга более 1200 лет назад и дал начало нашему государству. Возможно, посмотрит глазами дозорного на свейский ледунг, вплывающий в устье Невы. Будет вместе с Петром продумывать план освобождения Приневья от такого сильного противника, как Швеция, которая недавно вздула нас у Нарвы, а в ходе Тридцатилетней войны разорила пол-Европы. Заинтересуется, как брали на абордаж шведские корабли, явившиеся в устье Невы – и что для этого нужно? И прочувствует, как в тридцатиградусные морозы зимы 1941-го года русская пехота спасала Ленинград от второго блокадного кольца.

Наконец, Петербург будущего. Каков он? Несомненно, как и триста лет назад, участок фронтира, где продолжится противостояние цивилизаций, но и узел, где сойдутся трансъевразийские пути, соединяющие страны и народы.

Как рассчитывает автор, данная книга свяжет в рамках цивилизационного подхода локальную историю города, историю русской цивилизации и историю ее взаимодействия с другими цивилизациями.

Петербург до своего рождения

Предпосылки. Русь морская и Русь лесная

Природно-климатические факторы во многом определяют начальные и граничные условия построения культур и цивилизаций.

К примеру, первые цивилизации появились в бассейнах больших незамерзающих рек, разливающих плодородный ил на окрестные поля – Нила, Ефрата, Инда, Ганга, Янзцы. Это означало несколько урожаев в год и транспортную связанность. Вело к появлению производящего хозяйства, создающего излишки, необходимые для появления госаппарата, религии, философии, астрономии, математики, литературы, архитектуры, кораблестроения. В некоторых областях, например, философии, эти цивилизации достигли такого уровня, что далее были только перепевы. Что интересно, «передовой» Запад отставал от некоторых из этих первых цивилизаций (Китая, к примеру) вплоть до Нового времени. Компас и секстант-цяньсинбань, многомачтовые корабли с водонепроницаемыми переборками и астрономические навигационные таблицы, порох, ракеты, доменные печи и применение кокса, чугунное литье, производство стали прямым получением из чугуна, бумага, печать, в т.ч. с подвижным шрифтом, фарфор, плантационные с/х культуры (хлопок, сахарный тростник, чай, кофе) – все это появилось там на 500-1000 лет раньше, чем на Западе. Кстати, цель у западной экспансии периода великих географических открытий – добраться до богатств того самого Востока, в первую очередь Китая и Индии.

А Римская империя погибла в климатический пессимум, когда с холодными зимами пришли неурожаи и переселения народов, пришел феодализм, который не являлся более передовой общественной-экономической формацией, как уверяет нас некоторые доктрины, а деградацией, распадом больших рынков, господством натурального хозяйства, распространением коммендации, когда слабые отдают себя под власть сильных, чтобы как-то выживать, и жестким территориальным контролем феодалов. Последствия этого цивилизационного краха Европе удалось преодолеть только 1000 – 1200 лет спустя, вместе с колониальными захватами.

Географические атласы свидетельствуют о том, что граница исторической России, русской северной цивилизации, проходит по изотерме января минус 8° и о том, что большая часть её территории уже около 500 лет находится за изотермой января –20°. В то время как Западная цивилизация в античное время не могла преодолеть границу изотермы января 0°, лишь в позднее средневековье пересекла январскую изотерму –4°, и только с индустриализацией, железными дорогами и накоплением огромных финансовых средств от эксплуатации колоний стала забираться в пределы изотермы января –8°. Притом стараясь держаться неподалеку от незамерзающих океанических вод, что обеспечивали дешевую круглогодичную транспортировку грузов.