Беженцы - Боб Мур
В последний год перед войной (после Хрустальной ночи) нелегальные иммигранты из Германии и Австрии (а после марта 1939 года – и из Чехословакии), как и многие легальные, прибывшие из этих стран, фактически оказались беженцами. Прилагательное «легальный» или «нелегальный» относится к тому, была ли у них виза для въезда в Палестину, но все они покинули свою страну не по своей воле и были лишены почти всего имущества и финансов. Состоятельные люди, у которых не было возможности вывезти деньги из Германии и легального разрешения на въезд в Палестину, использовали последние средства, чтобы сесть на утлые лодки и отправиться в опасное путешествие по Средиземному морю в Палестину.
В 1937–1938 годах британские власти еще не были готовы блокировать корабли с нелегальными иммигрантами и не перехватили ни одного. В 1939 году многие корабли были захвачены, а их пассажиры либо задержаны в Палестине, либо депортированы. Еще одной мерой, применяемой правительством, было вычитание из иммиграционных квот числа нелегальных иммигрантов, реальных или предполагаемых. Весной 1939 года правительство вычло количество нелегальных иммигрантов не только из ежегодной квоты в 10 000 иммигрантов, установленной «Белой книгой» Макдональда, но и из квоты на беженцев (25 000 на следующие пять лет), утверждая, что некоторые из нелегальных иммигрантов прибыли из стран, для которых эта квота была изначально предназначена. Правительство сообщило сионистскому руководству, что, по его данным, число нелегальных иммигрантов было еще больше, но за неимением веских доказательств оно вычло только 1300 сертификатов. Оно предупредило исполнительную власть, что если нелегальная иммиграция будет продолжаться в том же темпе, правительство рассмотрит вопрос о том, чтобы вообще не выдавать сертификаты ни иммигрантам, ни беженцам на сезон, начинающийся 31 октября. В июле 1939 года оно выполнило это предупреждение, и в течение 15 из первых 39 месяцев войны мандатное правительство не выдало ни одного расписания для легальной иммиграции, в то время как эмиграция евреев из рейха и из некоторых оккупированных районов была не только возможна, но и одобрялась, поощрялась и пропагандировалась немцами. Только в конце октября 1941 года эмиграция евреев из рейха была запрещена нацистским режимом. В связи с иммиграционной политикой, проводимой британцами в Палестине, в том числе запрещавшей въезд в Палестину выходцам из Германии или с оккупированной Германией территории (упоминается выше), в те критические месяцы единственным возможным способом попасть в Палестину для евреев из рейха была нелегальная иммиграция.
С 1938 до начала 1941 года нацистские чиновники и евреи, представлявшие различные элементы сионизма (а иногда и самих себя), поддерживали контакты, целью которых было содействие еврейской эмиграции из рейха и иммиграции в Палестину. Наиболее заметным участником этих контактов с немецкой стороны был Адольф Эйхман, который прибыл в Вену в марте 1938 года в качестве представителя гестапо, ответственного за эмиграцию евреев, и в августе создал там Центральное бюро по делам еврейской эмиграции. С тех пор как до, так и после Хрустальной ночи различные организаторы нелегальной иммиграции в Палестину – либо связанные с сионистской организацией, либо принадлежавшие к раскольнической Ревизионистской партии, либо частные организаторы – обращались в венский офис Эйхмана за помощью в вывозе евреев через соседние государства в порт, где они могли бы сесть на суда и тайно переправиться в Палестину. Только гестапо могло и хотело помочь в решении всех технических, финансовых и бюрократических вопросов, связанных с такими сложными операциями. Помимо выдачи евреям разрешений на выезд под залог всего их имущества, центральный офис Эйхмана в Вене помогал освобождать из концлагерей людей, которым обещали предоставить места на нелегальных иммиграционных транспортах, направлявшихся в Палестину. В начале 1939 года в Берлине было создано Центральное управление, и вскоре Эйхман стал отвечать за еврейскую иммиграцию со всего рейха. В этом качестве он имел контакты с различными организаторами нелегальной иммиграции, о которых говорилось выше, но они не привели к реальным перевозкам.
В начале 1939 года Эйхман, вероятно, чтобы ослабить сионистов, назначил своего собственного еврейского агента для координации вопросов нелегальной иммиграции, а через год назначил его единственным агентом, отвечающим за еврейскую иммиграцию, как легальную, так и нелегальную. Этот координатор, Бертольд Шторфер, стал активно заниматься еврейскими делами только после аншлюса, и в качестве члена австрийского еврейского руководства он поддерживал контакты с Эйхманом с целью способствовать увеличению еврейской эмиграции. Сионистские эмиссары в рейхе неохотно сотрудничали со Шторфером, которого считали предателем, сотрудничающим с дьяволом. Авантюры Шторфера в значительной степени финансировались Американским еврейским объединенным распределительным комитетом (AJDC, «Джойнт»), несионистской организацией. Его планы по отправке нелегальных судов в Палестину не осуществились до войны, и только спустя год после начала войны около 3600 беженцев покинули Вену и Братиславу (Словакия), направляясь в Палестину на организованном им транспорте. Они прибыли в Палестину на трех пароходах в конце ноября 1940 года, но их не пустили в страну. Британцы объявили, что они будут депортированы на Маврикий, остров в Индийском океане, и им никогда не будет разрешено въехать в Палестину. Пассажиры двух судов уже пересаживались на депортационный корабль Patria, когда Хагана, военное крыло ишува, взорвала его в ходе запланированной диверсии ограниченного масштаба, целью которой было лишь лишить корабль возможности отправиться на Маврикий. Около 300 человек погибли, а тем, кто выжил на потопленном корабле, было разрешено остаться в Палестине. Около 1600 пассажиров третьего судна были депортированы на Маврикий и вернулись в Палестину только после окончания войны.
Цель организованной нелегальной иммиграции в 1938–1939 годах не только не ограничивалась спасением евреев, бежавших с территорий, находившихся под властью нацистов, но и служила компонентом сионистской политики. Прибытие судов и протестная активность ишува в связи с задержанием и депортацией иммигрантов были направлены на массовую коммуникацию, общественное
