Королева моды: Нерассказанная история Марии-Антуанетты - Сильви Ле Бра-Шово
Мадам Неккер, урожденная Сюзанна Кюршо, держала популярный салон. Она основала больницу для детей, которая сегодня носит ее имя.
Их дочь Жермена Неккер, родившаяся в 1766 году в Париже, вышла замуж за барона де Сталь-Гольштейна, посла Швеции во Франции. Она публиковала свои литературные произведения под фамилией мужа. Мадам де Сталь, сторонница Генеральных штатов и конституционной монархии, несколько раз покидала страну во время Революции. При Империи из-за политических и феминистских публикаций ей запретили жить в столице. Вернувшись во Францию в период Реставрации, она скончалась в Париже в июле 1817-го в возрасте 51 года.
Учитывая общий консерватизм, английский муслиновый наряд Марии-Антуанетты стал последней каплей для индустрии уникального мастерства, зацикленной на прошлом. Уничтожая национальное культурное наследие, королева сама себя лишала престижа. Косвенно этот скандал также подчеркивал изменения в положении женщин в обществе.
«Моды не существует, пока она не спустится на улицы»
Надетое на легкий хлопковый корсет без косточек, платье-сорочка имело грандиозное преимущество: не только его новаторский стиль, но и невиданную доселе свободу, которую оно предоставляло женскому телу. Это была революция, сравнимая с появлением колготок в 1960-х годах, которые вытеснили корсеты и подвязки, что, в свою очередь, позволило широко распространиться мини-юбкам. Легко понять восторг женщин по поводу освобождающего и одновременно элегантного наряда. Эта поразительная новинка быстро завоевала Европу, начав с Англии, где знаменитая «трендсеттерка» Мэри Робинсон популяризировала ее после поездки в Париж и обязательного визита в Le Grand Mogol. Элегантная герцогиня Девонширская получила свое платье-сорочку лично от Марии-Антуанетты и показалась в нем на балу у принца Уэльского [10], украсив его золотыми пайетками. С этого момента, как отмечал Lady’s Magazine, «у всех женщин, от 15 до 50 лет и даже старше, теперь есть платье из белого муслина с широким поясом» [11]. Это платье было не только удобным и стильным, но и подходило для женщин с любыми формами. Его легкость придавала молодости, а конструкция скрывала недостатки фигуры, вызванные возрастом или многими беременностями, не принуждая носить жесткий корсет. Между 1783 и 1789 годами платье-сорочка распространилось по всей Европе, вплоть до Российской империи. Количество портретов и гравюр женщин всех возрастов в этом платье неисчислимо. Но еще более удивляет, что журналы того времени подтверждали феноменальный успех этого наряда. Женщины настолько полюбили его, что носили ежедневно, даже зимой. Пока культура потребления одежды стремительно развивалась в среде буржуазии и в меньшей степени среди народа, платье-сорочка, удобное в носке и стирке, простое в копировании, становилось символом демократизации моды. Как выразилась Коко Шанель, не боявшаяся подделок: «Моды не существует, пока она не спустится на улицы».
В сентябре 1786 года Людовик XVI подписал с Англией договор о судоходстве и торговле, взаимно снизивший пошлины на текстиль. Торговля между странами значительно упростилась, что способствовало еще более широкому распространению уже популярного стиля. Если из-за нехватки средств нельзя было позволить себе английскую муслиновую ткань, более доступные варианты из батиста или линона предлагались как у мадемуазель Бертен (например, платье для графини д’Артуа за 165 ливров), так и у менее известных мастериц за гораздо меньшие суммы. Именно поэтому (даже больше, чем своими церемониальными нарядами) влияние Марии-Антуанетты на моду неоспоримо. Эта одежда, полностью нарушавшая традиционные устои, стала символом политико-экономических противоречий, которые обострили кризис традиционной французской текстильной торговли, и одновременно подчеркнула высокий статус модисток, наносивших ущерб гильдиям, в которых состояли мужчины. Горечь французов по поводу отставания в промышленной революции, усиленная предвзятым отношением к торговле под управлением женщин, четко читается в комментарии Мерсье: «Модистки накрыли всю Францию и соседние народы своими индустриальными тряпицами (chiffon). Все, что касается украшений, было принято с яростной страстью всеми женщинами Европы». Подразумевая промышленное производство низкого качества, слово chiffon в то время означало обрывок ткани, старую тряпку, вещь, не имеющую никакой ценности [12]. В современном английском языке этот термин сохранился: сегодня «муслиновое платье» переводится как chiffon dress! Воздержимся от комментариев по поводу «яростной страсти» женщин… хотя стоит отметить, что существует прекрасный портрет мадам Мерсье в «королевском» платье-сорочке.
Позируя в этом удивительно современном платье, дочь императрицы олицетворяла сразу две женские победы, не связанные с влиянием мужчин: дерзкую независимость мадемуазель Бертен и триумф Луизы Элизабет Виже-Лебрен, которая в том же году была принята в Королевскую академию живописи вопреки мнению управляющего. И если до этого мадам де Помпадур упражнялась в своем положении власть имущей скрытно, сидя на мягких диванах своих личных покоев, одетая в элегантные французские платья, достойные королевы, «интеллектуалки эпохи Просвещения» собирали вокруг себя просвещенную элиту Парижа в потаенной глубине своих салонов. Ранее, например, Эмили дю Шатле, имевшая дерзость совмещать кокетство с интеллектом, публиковала свои научные работы в тени Вольтера, но «льняная революция» [13] Марии-Антуанетты проливала новый свет на эпоху Просвещения, обозначала смену акцента с ума на тело. Несмотря на кажущуюся поверхностность, она обладала не меньшей мощью, поскольку дарила всем женщинам – от самых образованных до самых легкомысленных – одинаковую свободу. «Женщины тогда правили, но Революция их свергла», – писала Луиза Элизабет Виже-Лебрен в начале XIX века. И ей это было хорошо известно, поскольку в 1793 году, после роспуска Королевской академии живописи, ее коллеги-женщины были исключены из новой Общей коммуны искусств, а женские клубы были окончательно запрещены.
Олимпию де Гуж, автора «Декларации прав женщины и гражданки», которая смело обратилась к Национальному конвенту с просьбой сохранить жизнь Людовику XVI, и мадам Ролан, убежденную сторонницу Республики, обвинили в том, что были слишком образованны для женщин. Они обе последовали на гильотину спустя всего три недели после казни Марии-Антуанетты, главным образом потому, что они осмелились пренебречь предписанными их полу ограничениями. Анна-Жозефа Теруань де Мерикур, прозванная «бой-бабой», носившая редингот, саблю и пистолеты на поясе, была публично выпорота радикально настроенными якобинками. После этого ее отправили в приют Сальпетриер, где она провела остаток своих дней, потеряв рассудок.
Женщины и Революция
Мари Гуз, известная как Олимпия де Гуж, родилась в 1748 году в Монтобане. Она была писательницей, выступавшей за признание прав женщин и отмену рабства. После свержения монархии она осудила Террор. Ее арестовали, 3 ноября 1793 года осудили на революционном трибунале и на следующий день казнили на гильотине. Она остается символом первых феминисток.
Жанна-Мари Филиппон, известная как Мано, родилась в 1754 году в Париже и в 1780 году вышла замуж за Жана-Мари Ролана де ла Платьера, который в 1792 году стал министром внутренних дел. Активно поддерживая мужа, она держала салон, который посещали ведущие политики. В июне 1793 года провела несколько месяцев в тюрьме. Ее переписка этого периода была неоднократно опубликована. В ноябре, в день вынесения приговора, ее казнили на гильотине. Ее муж покончил с собой в Нормандии два дня спустя.
Анна-Жозефа Тервань, известная как Теруань де Мерикур, родилась в 1762 году в Маркуре, в австрийской части Льежа, и с 1789 года решительно присоединилась к революционному движению. Пропагандируя участие женщин в Революции, она выступала за равноправие для гражданок, включая право на ношение оружия и участие в боевых действиях. После кровавого штурма замка Тюильри 10 августа 1792 года пламенная революционерка смягчила свои взгляды. Обвиненная в связях с умеренными, она подверглась нападению радикально настроенных якобинок и была публично избита плетьми в Национальном собрании. В мае 1793-го Теруань поместили в приют Сальпетриер, что спасло ее от гильотины; она провела в приюте 23 года и умерла в июне 1817-го.
Во времена Империи, когда женщины были официально признаны несовершеннолетними в течение всей жизни, им оставалась лишь хрупкость белых нарядов, бесполезных реликвий павшей королевы. Как будто этого было недостаточно, начиная с Реставрации, женская одежда постепенно становилась все более пышной, достигнув своего апогея
